Он немного отстранился, издавая тихий полу изголодавшийся, полу нуждающийся звук. Она заглянула ему в глаза в практически черные, тьма поглотила практически все, кроме исчезающего отблеска серебра.

        — Джаред, — сказала она и притянула его обратно.

        Её пальцы легонько прошлись по его ключице, ногти очертили впадинку его горла, и она почувствовала, как дрожь пробежалась по его телу. Она ухватилась пальцами за ворот его рубашки и, воспользовавшись этим, снова притянула его к себе.

        Она поцеловала его, а он снова издал низкий звук, в этот раз исходивший из глубины его рта. Несколько месяцев назад прикосновение к нему было бы немыслимым поступком. Она чувствовала себя практически опасно счастливой, боясь, что в любой момент у неё отберут это, что разлетится все на кусочки перед ней, что все это окажется ужасной ошибкой.

        У неё кружилась голова и, она вся немного дрожала, отодвигаясь от него, но даже после этого она не могла перестать содрогаться, не могла остановиться целовать его. Что-то холодное прикоснулось к её шее, заставляя еще сильнее дрожать её, она подняла голову и осознала, что идет снег, яркие белые пушинки кружились в темном занавесе ночи и в свете их фонаря. Кэми почувствовала, как что-то теплое коснулось её лица и увидела, как Джаред смахивает снежинки с её волос. Она улыбнулась и закрыла глаза напротив танцующих отблесков снега, таявших ледяных поцелуев на её коже, и встретила его губы. Они целовались и целовались, дрожали и распадались на части, никто из них не мог рискнуть прикоснуться к другому, оба боялись и пытались не испугать другого.

        Кэми сжала руки за его спиной, ощутив ширину его плеч, а также реальность кожи, мышц и костей, и вновь подумала: «Не отпускай меня».

          Глава Двадцать Первая 

          Её Наследие

        Кэми распахнула ворота и звук их скрипа пронзил холодный покой такого спокойного и раннего утра. Она следовала по истрескивавшейся дорожке, серая в призрачно серый свет к двери дома. Когда она вошла на кухню, то обнаружила там свою маму, уже закинувшую свою сумку на плечо и готовую уходить.

        Мама подняла на неё взгляд.

        — Кэми, — сказала она шепотом, — где ты была? Я думала что-то случилось.

        Мамин голос оборвался на слове «что-то», словно она даже представить не могла что могло случиться с Кэми, а разве что накручивать себя темными и иллюзорными страхами. Кэми посмотрела на мать, всегда прекрасное лицо над черной толстовкой на молнии и джинсами. Её серые глаза были такими огромными: она выглядела моложе, чем обычно и напуганнее.

        Кэми была так зла на мать, но теперь глядя на неё, она ощутила яростное желание защитить ее от всего, что так её пугало.

        Это было странно чувствовать защиту собственной матери.

        — Прости, — начала было Кэми.

        Мама перебила её: её голос был остер, как один из её ножей.