Утомившись от бесплодных размышлений, он отправился к портрету Анны Кей.

    – Вот и еще один этап позади, девочка. Мы добрались до Горькой Ягоды.

    Она задумчиво сморщила лоб.

    – Странное имя для планеты, Ивар. Это плохое место? Хуже, чем Равана, о которой ты рассказывал?

    – Пожалуй. Но это имя связано не с планетой, а с тем, что когда-то здесь случилось. Для своих исконных обитателей Ягода вовсе не горчила, это для нас, пришельцев с Земли, она горька на вкус. Наше название, наша вина…

    – Ты говоришь загадками. Почему?

    – Я сотрудник Фонда, а у нас не любят обсуждать такие темы, хотя о Ягоде помнят. О Горькой Ягоде, Руинах, Рухнувшей Надежде… Помнят как об ошибках, что не должны повториться… Давным-давно, еще не зная о Пороге Киннисона, мы попытались прогрессировать эти миры, что кончилось печально – общепланетными войнами и катастрофами. – Ивар покачал головой. – Понимаешь, намерения были лучше некуда, технический ресурс огромен, усилия настойчивы и бескорыстны… все было, только не хватало ума и осторожности.

    – Мне вспоминается древняя поговорка, – сказала Анна. – Благими намерениями вымощена дорога в ад.

    – Вот именно, – согласился Тревельян и попросил: – Давай оставим эту тему, милая. Ты ведь изучаешь древнюю историю, так? Скажи мне, что ты будешь делать, когда закончишь колледж? Останешься на Ваале? Будешь преподавать, писать книги, ездить в экспедиции?

    Она встряхнула светловолосой головкой.

    – Вряд ли, Ивар, я останусь на Ваале. На Ваале, как и в других колониях, нет древней истории… Только в одном из миров это понятие имеет смысл – на Земле. Скорее всего, я полечу на Землю и займусь каким-нибудь древним таинственным народом. Ливийцами, или тангутами, или индейцами кечуа…

    – Значит, теперь ты на Земле, – сказал Тревельян. – Восемь миллиардов населения, сотни мегаполисов, тысячи университетов… И где же тебя искать? Конечно, есть справочная служба, но вдруг ты уже не Анна Кей? Случается, что люди меняют имя…

    Ее глаза потемнели.

    – А ты хотел бы меня найти? Хотел бы снова встретиться со мной?

    – Предположим, да.

    – Я, наверное, изменилась… Ты ведь сейчас в нашем будущем, Ивар… Сколько лет прошло?

    – Тридцать два. Ты по-прежнему красива и молода… Мы почти ровесники.

    – Льстец! – Анна улыбнулась. – Думаю, если захочешь, ты меня найдешь – имя я менять не собираюсь. Если я буду изучать ливийцев, ищи меня в Триполи или Каире, а если тангутов – в Пекине или Хабаровске.

    – А если займешься индейцами?

    – Тогда в Ла-Пасе или Лиме.

    – До скорой встречи, дорогая, – промолвил Тревельян.