Каждый раз при виде сестры Лидии хотелось сказать:

«Ты отлично выполняешь свой долг, дорогая». Но в одном — по-видимому, это было единственным исключением — Элизабет не преуспела, выполняя свой долг: она не подарила мужу наследника. От этого брака не родились дети. И снова Лидия не понимала, печалилась ли и сожалела младшая сестра или принимала это философски.

Иногда Лидии казалось, что Элизабет внимательно наблюдает за ней. Она не совсем могла объяснить, откуда у нее такое впечатление, но ей чудилось, будто молодая женщина смотрит на нее не только с любопытством, но и критически, словно ждет, что с ней и Иваном сейчас что-то случится, — наблюдает и ждет.

«Это всего-навсего мое воображение», — твердила себе Лидия и думала, как восхитительна Элизабет и как ей следует радоваться, что у нее такая милая сестра.

В этот вечер Элизабет выглядела превосходно в форме «Красного Креста». Строгость костюма шла ей, а родовым особняком, превращенным в санаторий для выздоравливающих, она заправляла умело и по-хозяйски.

— Какие новости? — спросила Лидия.

Они сидели и потягивали коктейли, приготовленные Иваном.

— Я принес тебе вечерний выпуск газеты, — ответил Иван. — Но у меня самого не было времени заглянуть туда. День выдался очень утомительный, оркестр терзал инструменты — должно быть, жара подействовала, — пришлось даже два раза взорваться, чтобы они обратили на меня внимание.

— Наверное, их ужаснуло такое представление? — спросила Лидия.

— Напротив, они испытали облегчение. Я уже не раз говорил тебе, дорогая, что люди ждут от меня темпераментных выходок. — Он повернулся к Элизабет: — Всегда старайся дать то, чего от тебя ждут, и тогда все будут счастливы. Ничто так не раздражает наших друзей, как то, что мы с Лидией живем как обыкновенная респектабельная чета среднего класса.

Лидии и раньше доводилось слышать от Ивана такой тон, и она понимала, что это ровным счетом ничего не значит. Он не пытался замести следы, как и не делал усилий, чтобы убедить ее в своей добродетели, которой не обладал. Он просто говорил в обычной для себя манере. Но чутьем, обострившимся после сегодняшней беседы, Лидия угадала перемену в Элизабет и заволновалась, начав тут же ломать голову над тем, что стало известно сестре. Иван ничего не заметил.

— Взять, к примеру, тебя, Элизабет, — говорил он, — ты даришь публике идеальный образ великосветской дамы, воплощение девиза «положение обязывает».

Элизабет рассмеялась:

— Благодарю, я принимаю это за комплимент. В прошлый раз, когда я здесь была, ты сказал мне, что больше не осталось настоящих дам.

Иван поднялся, чтобы принести шейкер для коктейлей.

— Должно быть, в тот раз ты меня разочаровала больше обычного.

— Больше обычного? — приподняла брови Элизабет.

— Ну конечно. Ты постоянно меня разочаровываешь. Я циник. Мне всегда казалось, что подобная добродетель и сдержанность всего лишь показные и что рано или поздно они обязательно дадут трещину, — я все еще не потерял надежду!

Лидия сомневалась, что сестре нравится, когда над ней так подшучивают. Ей даже показалось, щеки Элизабет покрыл слабый румянец, а когда она заговорила, то в голосе прозвучал намек на обиду:

— Дорогой Иван, не суди каждого по себе.

— Полно, Элизабет, — рассмеялся он. — И гем не менее я беру от жизни больше, чем ты.

Прежде чем Элизабет смогла ответить, горничная позвала Ивана к телефону. Лидия испытала облегчение от вынужденной паузы. Сестры остались вдвоем и в первую минуту не проронили ни слова.