— Если я до этого доживу, — пробормотал Хопкинс. Он допил пиво, встал и сказал решительно: — Нам следует поспешить, если мы хотим спасти бедняжку.

Кейси вскочил и едва не завопил от радости, но тут же спохватился и произнес:

— Молю Бога, чтобы мы не опоздали.

Белл наблюдала за происходящим в суде с полным безразличием. Исход дела был ей ясен. Все присутствующие в зале, включая и присяжных, заранее решили, что она виновна. Она отказалась от показаний, и Кроули не настаивал, чтобы она выступила. Белл просто не была в состоянии пройти через все это еще раз. Ее начали бы расспрашивать о прошлом, которое уже достаточно очернил прокурор. Самое неприятное, что пришлось бы признаться, что, пока Томми похищали люди Макалистера, она была в постели с Уокером.

— Где же ваш муж? — обеспокоенно спросил Кроули. — Я рассчитывал заслушать его как свидетеля.

Белл пожала плечами, стараясь не показать своего огорчения.

— Показания моего мужа не имели бы никакого значения. Ничто не переубедит членов суда и присяжных.

— Он ваш муж и должен был присутствовать, — сказал Кроули почти с негодованием.

Белл опустила голову, стараясь не думать о Кейси. Он обещал привезти Томми, чтобы она повидалась с ним до суда, но не сделал этого. Вот и еще один довод в пользу того, что мужчинам нельзя доверять. Недоверие Белл к сильному полу началось с ее родного отца и отнюдь не уменьшилось за те годы, что она провела в доме Наоми. Отец таскал ее за собой из города в город, предоставляя дочери самой заботиться о себе, в то время как он проигрывал последние деньги. Он настолько пренебрегал отцовскими обязанностями, что казалось, вообще порой забывал о существовании дочери. Сколько ночей ложилась она спать холодная и голодная, гадая, когда же отец вернется домой и вернется ли вообще. И настал день, когда он не вернулся. Том стал в ее жизни единственным мужчиной, которому она поверила, но прошли месяцы, прежде чем это случилось…

— Судья дает указания присяжным, — шепнул ей на ухо Кроули.

Белл вся напряглась, но ничего не сказала.

Внезапно дверь распахнулась, и в зал суда уверенно вошел Кейси. За ним следовал мужчина, в котором Белл узнала Гарри Хопкинса. Изможденного, больного Гарри Хопкинса.

— Что это значит? — возмутился судья. — На каком основании вы прерываете судебное заседание?

— Я полагаю, ваша честь, что суду будет небезынтересно услышать, что скажет Гарри Хопкинс. — Уокер повернулся и вытолкнул Хопкинса вперед. — Сообщите им, Хопкинс. Сообщите судье и присяжным, что произошло в ту ночь, когда был убит Томас Джордж Макалистср.

Хопкинс нашел взглядом Белл и улыбнулся ей дрожащими губами.

— Это я убил Макалистера, ваша честь. Он лишил меня и нашего третьего партнера Арнольда Джоунза того, что нам принадлежало. Я долго ждал возможности рассчитаться с ним.

— Вы понимаете, что сказали, мистер Хопкинс? Здесь идет судебное заседание. Вас не приводили к присяге, но присяжные и свидетели слышали каждое произнесенное вами слово.

На мгновение лицо Хопкинса исказилось от панического страха, но он овладел собой и кивнул в знак того, что понимает. Он еще раз взглянул на Белл, и наградой ему стало выражение облегчения и радости на ее лице.

— Я убил Макалистера, — повторил Хопкинс. — Эта женщина не имеет к убийству никакого отношения. Я нашел пистолет в кустах, пробрался в дом, когда леди ушла, и вышиб Макалистеру мозги.

В зале поднялся шум, люди пришли в неистовство. Судебный пристав пробился сквозь толпу, чтобы арестовать Хопкинса, и тот покорно последовал за ним.

Кейси лихорадочно искал взглядом Белл и обнаружил ее наконец: она стояла в одиночестве возле возвышения для свидетелей и выглядела ошеломленной и совершенно больной.