Ричард Шеперд. Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела
Примечание автора
Мне было сложно принять решение изменить имена и конкретные детали в этой книге, поскольку всю свою карьеру я стремился быть точным. Вместе с тем я также стремился облегчить страдания людей, понесших утрату, и мало кому пошло бы на пользу на этих страницах распознать историю своего почившего родственника, возродив в памяти свои самые мрачные дни. Так что здесь приводятся подлинные имена только людей, которые настолько знамениты, что скрыть их попросту невозможно. Во всех остальных случаях я изменил детали, чтобы сохранить конфиденциальность, при этом оставив нетронутыми самые важные факты.
* * *
Ум, вкус и знанья пользу принесут, Когда правдив и откровенен суд; Те, кто способен разделить твой взгляд, И твоего участия хотят. Молчи, раз усомнился в чем нибудь, А если судишь – тверд, но скромен будь. Кичливые хлыщи – мы знаем их – Упорны в заблуждениях своих; Но ты умей увидеть свой просчет И каждый день веди ошибкам счет. Не всякий правильный совет хорош, Правдивых слов милей иная ложь. Учись людей учить – не поучать, Буди умы, чтоб к знанью приобщать; Когда искусен справедливый суд, Твои слова одобрят и поймут. И не скупись на дружеский совет, Ведь, право, худшей скаредности нет. Тщеславья ради веры не теряй; Из вежливости ложь не одобряй; Не бойся мудрым преподать урок, Хвалы достойный примет и упрек.
Александр Поуп. Опыт о критике (Перевод А. Субботина)
1
Впереди облака. Одни нависают надо мной, словно снежные вершины, другие тянутся вдоль развалившихся спящих великанов. Я настолько плавно повел штурвал самолета, что, когда он наклонился вниз и влево, казалось, будто он реагирует не на мои действия, а на мои мысли. Затем передо мной распрямился горизонт, мой странный товарищ: он всегда здесь, проглядывается между землей и небом, неприступный, неприкасаемый. Подо мной хребет Норт Даунс, своими плавными контурами напоминающий изгибы человеческого тела, аккуратно рассеченный автомагистралью. Машины гоняются друг за другом по этому глубокому разрезу, сверкая, словно крошечные рыбешки. Дальше трасса М4 уходит в сторону, и земля спускается к воде – сплетенной из множества притоков реке. Вот и город с его оживленным, пульсирующим, словно красное сердце, центром, от которого отходят дороги с ограждениями – здесь здания более современные. Я сглотнул. Город разваливался на глазах. Я моргнул. Землетрясение? Краски города переливались. Его здания были словно галька на дне реки, свет от которой преломлялся и искажался в неравномерно движущейся толще воды. Необычные воздушные потоки? Нет. Потому что город сотрясался в такт с чем то внутри меня, чем то вроде тошноты. Но куда более зловещим. Я моргнул сильнее, и моя рука с силой вцепилась в штурвал, как будто я мог исправить свои чувства, скорректировав высоту или направление полета. Только исходило это глубоко изнутри меня и с такой силой прокатывалось по телу, что у меня перехватило дыхание.
МНЕ УЖЕ ЗА 60. БУДУЧИ СУДЕБНО МЕДИЦИНСКИМ ЭКСПЕРТОМ, ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ Я ПРОВЕЛ БОЛЕЕ 20 000 ВСКРЫТИЙ.
Я человек практичный и рассудительный, поэтому попытался найти логичное, разумное объяснение происходящему. Что я там ел на завтрак? Тосты? Весьма безобидно и уж точно никак не объясняет, отчего мне внезапно стало так не по себе. И раз уж это была не совсем тошнота, тогда что? В первую очередь, я необъяснимым образом чувствовал себя несчастным, а еще я испытывал… да, я испытывал страх. |
