У дверей внезапно возникла какая-то суматоха: смотритель мистерий требовал доступа в свои владения. Увидев Маху, он немедленно заткнулся, а когда Тженри что-то ему сказал, попятился, извиняясь на ходу. Затем Маху повернулся к нам:

— Снаружи стоит стража. Я хочу услышать твой доклад в течение часа.

И он ушел, забрав с собой часть темноты и холода этой комнаты.

Я повернулся к телу женщины, лежавшему на деревянном столе бальзамировщика. Мухи занялись другими, более пышными пиршествами, и остатки лица — черные, пунцовые и охристые: глаз нет, лоб и нос раздроблены, губы и рот разбиты — предстали передо мной во всей красе. В нескольких местах виднелся мозг. Я осмотрел повреждения. На челюсти и на лбу все еще оставались неровные следы и вмятины, как от большого камня, но других смертельных ранений, похоже, не имелось. Вот, значит, как она умерла. Она видела, что приближается ее смерть. Жестокая и не особенно быстро наступившая.

Я поскорее посыпал лицо хорошей порцией соды, смешанной с кислотой, чтобы убрать поврежденную плоть, загустить кровь и обнажить костную ткань и любую оставшуюся кожу. Пока сода делала свое дело, я обернулся к Тженри, который таращился на тело с завороженностью молодости.

— Что бы мы делали без этого порошка? Соду добывают на берегах древних озер, а вади Натрун и Эльбак — самые лучшие источники. Она очищает нашу кожу, отбеливает зубы и освежает дыхание, без нее невозможно было бы изготовлять стекло. Разве не удивительно — с виду ничего не представляющая собой субстанция, а обладает столькими свойствами.

Тженри все еще не определился, как относиться ко всем этим, по-видимому, новым сведениям. Обсуждение достоинств соды его, кажется, не заинтересовало.

— Какая гадость! Вы правда думаете, что это не она?

— Это предстоит выяснить. Так и в самом деле кажется, но существуют разные возможности.

— И как вы узнаете?

— Посмотрев, что там есть.

Мы начали с ног. Сандалии из позолоченной кожи. Подошвы ног без трещин, кожа мягкая и чистая. Праздная женщина. Лодыжки не распухшие. Ногти накрашены красным, но сбиты и поцарапаны. Сбоку на ступне что-то присохло.

— Посмотри.

Тженри наклонился к самой ступне.

— Что ты видишь?

— На ногтях аккуратный педикюр.

— Но?

— Но они ободраны. Краска здесь облупилась. И здесь, на подушечке мизинца, я вижу царапины и следы крови и пыли.

— Лучше. И какой мы из этого делаем вывод?

— Борьба.

— Да, борьба. Эту женщину волокли против ее воли. Но этого можно было ожидать. Видишь между пальцами? Что мы находим?

Я поскреб между большим и соседним с ним пальцем, и на ладонь мне упали не только песчинки, но и крошечный комочек более темной пыли: засохший речной ил. Я перешел к рукам. На них тоже видны были следы схватки: разбитые костяшки пальцев, поломанные ногти и расцарапанная кожа.