В голове крутились сотни трогательных, смешных и грустных воспоминаний. Слезы постепенно высохли, приступ слабости прошел. Высморкавшись и утерев последнюю слезу, Алиса взглянула в зеркало. Лицо распухло, нос красный. Но ехать нужно, и, надев большие темные очки, она поспешила к маме. Перспективный заказчик, разумеется, уже вылетел у нее из головы.

— Бабуля, как ты думаешь, найдут Лизиного убийцу?

Алиса сидела с ногами на диване и наблюдала, как бабушка раскладывает пасьянс.

С бабушкой Валерией Константиновной они очень дружили. Даже больше, чем с мамой. С бабулей Алиса могла поделиться любым секретом. Им нравились одни и те же фильмы и книги, они часто сходились в оценке людей и событий. Даже профессию выбрали одну — обе окончили филологический. Единственное, чего не разделяла Алиса, так это легкомысленного отношения бабушки к мужчинам. Валерия Константиновна после развода с дедом побывала замужем четырежды. И это не считая легких увлечений.

Алисина личная жизнь была гораздо скромнее, тут она пошла в маму. По маминой линии все было чинно и благопристойно: и мама, и бабушка, и прабабушка, и, кажется, даже прапрабабушка выходили замуж один раз и на всю жизнь. И доживали со своими избранниками до самой старости. Алиса такая же. Хотя нет, такой она была до измены мужа. Теперь-то что загадывать?

— Не знаю, детка, — покачала головой Валерия Константиновна. — Карты говорят, что найдут, а жизненный опыт — что нет, не выйдет. Не верю я в нашу сегодняшнюю полицию, увы. Какие-то они стали равнодушные, беспринципные. Положа руку на сердце, я даже не уверена, что они попытаются хоть что-то предпринять.

Бабушкины слова звучали здраво, но Алисе хотелось возразить.

— Но ведь это ненормально! Такое зверское преступление не может остаться безнаказанным. Я не знаю, как мне пережить Лизину смерть. Но, понимаешь, сознание того, что человек, совершив злодеяние, продолжает наслаждаться жизнью, просто непереносимо. Меня от ненависти и жажды мести просто наизнанку выворачивает! — Алиса поднялась с дивана, подошла к ломберному столику в эркере, за которым бабушка раскладывала пасьянс. — А ты разве не считаешь, что любое злодеяние должно быть наказано?

Бабушка проживала в огромной четырехкомнатной квартире на Большой Конюшенной, в самом центре Петербурга. Но дело было даже не в размерах. Эта квартира досталась бабушке от второго мужа. Его отец был известным реставратором, работал в Эрмитаже, помогал восстанавливать Петергоф, и его собственная квартира в стиле модерн была не отремонтирована, а именно отреставрирована и обставлена с большим вкусом. Второй бабушкин муж тоже был реставратором, пусть и не таким известным. И хотя к моменту его смерти в середине 1990-х они были уже лет пятнадцать как разведены, все имущество он оставил именно ей.

Бабушка и раньше жила в хорошей трехкомнатной квартире в доме на Московском проспекте. Она досталась ей от третьего мужа, который эмигрировал в Израиль. Получив в собственность квартиру на Большой Конюшенной, бабуля тут же переехала. Сейчас она сдавала в аренду квартиру на Московском проспекте и еще двухкомнатную на Васильевском острове, в которой жила с Алисиным дедушкой до их развода. Этот доход, плюс пенсия и зарплата (бабуля продолжала преподавать в университете) позволяли ей держать домработницу и жить на широкую ногу.

От четвертого мужа бабушке совсем недавно досталась чудесная дача в Комарове, двухэтажный каменный особняк со всеми удобствами, и роскошная квартира в новом доме на Петроградской стороне. Бедняга четвертый муж был бодр и полон сил, продолжал работать в союзе журналистов, но сердечная недостаточность в один миг перенесла его в лучший мир.