Как поступают с этой грудой взрывчатки в NNC? Подготовленные специальным образом взрывчатые вещества загружаются в экспериментальный реактор Центра. Происходит направленный взрыв. Фактически твердое взрывчатое вещество превращается в смесь жидкого углерода и газообразных продуктов. В результате чего в камере установится высокая температура и давление. Таким образом, мы одновременно получаем и энергию, и исходный материал для синтеза нанокристаллитов. Управление дальнейшим процессом требует высокого мастерства и филигранной точности. Если температура будет падать медленнее, чем давление, то процесс детонации может стать неуправляемым. Если же локальное давление снижать медленнее, начинается кристаллизация». Он внезапно остановился, не закончив фразы. Дернул щекой, повинуясь острому импульсу невольной гримасы. Все это категорически не годилось. Как плохой учебник физики для начальной школы. Тускло, обыденно и коряво. И пугающе.

Реактор, взрыв, неуправляемые процессы… скверные ассоциации. Не прошло и пяти лет после катастрофы на русском реакторе. Разумеется, это было другое, совсем другое, но объяснить это обывателю будет непросто. Тем более, что кое-кто давно пытается увязать их в один узел. Удар по клавише «delete» вышел явно сильнее, чем требовалось. Палец сорвался, угодил на соседнюю клавишу — текст не пострадал. Он испытал короткую вспышку гнева, на смену которому быстро пришла тоскливая апатия — он совершенно не понимал, как и что следует писать дальше. Впереди, впрочем, было еще почти два часа. И 82 фута земной тверди над головой. Он снова подумал об этом. И мысль немедленно пошла по известному кругу, пройденному уже десятки раз. Человеку надлежит пребывать на поверхности земли, не под и не над… Я схожу с ума? Он не испугался, потому что задавался этим вопросом не в первый раз. И не в первый раз привычно и бездумно отвечал себе: нет, я просто устал. И еще: я не люблю подземелье. Человеку надлежит… Тонкие пальцы сильно сжали виски. Надо было остановиться.

И начать все с начала, вернее, с того, на чем остановился. С того, что невозможно и недопустимо сопоставлять…

«Невозможно поверить, но сегодня раздаются голоса, требующие прекратить исследования в области нанотехнологий, потому что эта технология опаснее атомной…»

— Доктор Клаггетт!

От неожиданности он вздрогнул и испуганно отдернул руки от клавиатуры, будто занят был чем-то недозволенным и даже неприличным. И был застигнут врасплох. Странная иллюзия, диспетчер центрального реакторного зала, разумеется, не мог наблюдать за руководителем Центра. Мог только обратиться к нему напрямую, по громкой связи, выведенной в кабинет доктора Клаггетта.

— Какие-то проблемы, Буккер?

— Пока нет, сэр, но… температура падает несколько медленнее, чем давление…

— А мистер Керл? — Роберт Керл был главным инженером Центра, согласно инструкции, о любой нештатной ситуации диспетчер должен был докладывать именно ему.

— Я здесь, Уильям… — голос Керла был спокоен, но выходило, что он уже находится на центральном диспетчерском пункте…

— На сколько медленнее, Роберт?

— На шесть градусов в минуту… Пока.

Он машинально пошарил рукой на столе в поисках карандаша или ручки. Безо всякой необходимости. Поскольку уже подсчитал в уме — в запасе есть около сорока минут. При условии, что скорость падения температуры не будет замедляться и дальше. Ситуация, в принципе, была далека от критической. Процесс можно было остановить в любую минуту. В любую из сорока минут, при условии, что вторая, автоматическая защита реактора сработает исправно. Но в этом, кажется, никто не сомневался.