— Топоры войны будут зарыты! Мы курим трубку мира. Нихора отдадут пленников и станут нашими братьями. Это делаю и говорю я от имени всех моих воинов! Я сказал! Хуг!

Конечно, навахо были не очень-то довольны подобным исходом переговоров. Они имели очень благоприятное положение, от которого тяжело просто так отказаться. Но дисциплина не позволяла им выражать неповиновение. К тому же обычай раскуривания калюмета был для них священным, и они не осмелились бы противиться решению вождя.

А тот передал трубку мира Мокаши, который также встал, сделал те же шесть затяжек, потом столь же громко, как и Нитсас-Ини, объявил:

— Слушайте, воины навахо и нихора, томагавк войны снова закопан в землю! Пусть воины навахо разомкнут кольцо, а потом они станут нашими братьями. Я подтверждаю свои слова калюметом, и делаю это так, как будто все мои воины говорили то же и курили трубку мира. Я сказал. Хуг!

Нихора, которые вряд ли могли желать более удачного исхода, обрадовались больше всех. Олд Шеттерхэнд, Виннету и Вольф, в качестве свидетелей договора, тоже должны были сделать по шесть затяжек из трубки, однако произносить речи им не требовалось.

Совещание закончилось, и снова, в который уже раз, опаснейшая ситуация разрешилась миром. Навахо расступились, а поскольку на берегу места было мало, друзья и враги вместе направились к лагерю нихора, где предстояло отпраздновать заключение мира, а еще раньше — освободить пленников. Виннету, Олд Шеттерхэнд и Вольф вернулись наверх, где требовалось их присутствие, другие же белые остались пока внизу. Все они были безумно рады, что вражда закончилась именно так.

Глава 12

Вина и расплата

Вскоре все принялись живо судачить обо всем, что произошло. Особенно усердствовали Фрэнк и фрау Розали. Адольф Вольф поначалу тоже ввязался в их беседу, но вскоре удалился, чтобы разыскать дядю, который находился наверху, в лагере. Подойдя к броду, он встретил там навахо, выводивших из укрытия своих лошадей и собиравшихся перегнать их наверх. Руководил процессом сам вождь, а возле него стояли Виннету и Шеттерхэнд. В этот момент на краю обрыва, прямо над бродом появился всадник. Он увидел стоявшего внизу вестмена и крикнул:

— Мистер Шеттерхэнд, хорошо, что я вас увидел! Могу я спуститься?

— Мистер Роллинс, — ответил вестмен, — почему вы здесь? Вы должны были оставаться с кантором, пока я не пришлю гонца. Почему вы оттуда уехали?

— Сейчас расскажу. Так я могу спуститься?

— Да.

Он медленно съехал вниз, потом спрыгнул на землю и заговорил в большом возбуждении:

— Лучше бы я с ним не оставался, а поехал с вами! Если бы вы знали, что я пережил!

— Что же там произошло? Выглядите вы совершенно измотанным.

— Неудивительно. Меня же привязали к дереву.

— Вас? А не кантора?

— Сначала его, но потом его освободили, а меня привязали.

— Не понимаю! — удивленно произнес Олд Шеттерхэнд.

— Нефтяной принц! Этот негодяй снова отнял у меня чек.

— Нефтяной принц? Черт побери! Как это случилось? Рассказывайте, да побыстрее!

Банкир сообщил обо всем, что с ним случилось.

— О, человече! — воскликнул Шеттерхэнд, — это вы хитро задумали, слишком хитро! Почему же вы не уничтожили чек?

— Вы тысячу раз правы. Теперь я горько раскаиваюсь. Раздобудьте для меня эту бумагу, сэр, я очень вас прошу!

— Хм, сначала вы наломали дров, а теперь предлагаете мне из них что-нибудь сложить! Парни могут поскакать, куда угодно.