Василь подступил к нему вплотную и выдал:

— Катись-ка ты к чёртовой бабушке, толстозадый!

Прежде мой сосед столь откровенно на конфликт никогда не нарывался, и агрессивный ответ оказался для Бори полной неожиданностью. Он отшатнулся, затем побагровел и пообещал:

— Я тебе это ещё припомню! — Но на всеобщем обозрении свару затевать не стал и ушёл.

— Дурачок, — хохотнул ему вслед Василь.

— Ты чего это развоевался? — взяла его за руку Варя.

— Мандраж.

— А я и не волнуюсь даже, — сказала девушка. — Толку-то?

Ну да — жребий свёл её с Максимом Бондарем, и шансов совладать с оператором седьмого витка у девчонки не было вовсе. Пожалуй, как и у меня. С Максом даже на эффект неожиданности уповать не приходилось.

Я ещё успел перекинуться парой слов с Матвеем, которому в соперники достался Илья Полушка, а там нас с Барчуком вызвали на площадку для поединков. Потенциал я стравил заранее, Федя — тоже, поэтому подготовка долго не продлилась. Почудилось лишь непонятное давление, словно со всех сторон облепил мокрый шёлк, да моё ущербное ясновиденье позволило различить намёк на протянувшиеся от ассистентов жгуты сверхсилы.

Дальше нас вызвали на площадку и объявили:

— Курсант Маленский, восьмой виток. Курсант Линь, девятый виток.

Немедленно заголосила группа поддержки Барчука, но почти сразу её перекрыло слаженно скандирование студентов:

— Петя! Петя! Петя!

Стало приятно, чуть заземление накинуть на себя не забыл.

А дальше Савелий Никитич махнул рукой.

— Начали!

Звякнул гонг, и тут же Федя попытался простейшим выплеском сверхсилы выкинуть меня за пределы площадки, едва успел податься в сторону. За этот краткий миг заминки противник сотворил фронт давления и двинул его ко мне, попутно продолжая накачивать аномалию энергией.

Маленский действовал ровно как на тренировке, зная наверняка, что я не сумею перебороть его, просто не обладаю достаточной мощностью, чтобы свести противостояние хотя бы к ничьей. Он это знал, и я знал это тоже. Потому не стал и пытаться.

Вместо этого потратил большую часть собранной сверхсилы на нейтрализацию энергии в центральной части прямоугольного экрана, в эту прореху и сиганул.

Толчок, прыжок, импульс!

Разом словно крылья за спиной выросли, и я рванул вперёд почище выпущенной из лука стрелы. Перемахнул разделявшую нас дистанцию в один миг, Федя даже моргнуть не успел, как я с лёту толкнул его в грудь раскрытыми ладонями, легко пробил заземление и щедро поделился с противником кинетической энергией.

Ка-а-атись!

И Федя покатился. Отлетел на пару метров, рухнул, кувыркнулся и — вывалился за пределы площадки. Чистая победа!

Маленский вскочил с земли, тут же упал на колени и схватился за грудь, закашлялся. Что интересно — Маша к нему подбежать и не подумала, подскочили только Боря и Митя, но их мигом оттеснила в сторону пара дюжих санитаров.

Впрочем, в оказании медицинской помощи не возникло нужды. Ударил я хоть и сильно, но это был лишь тычок, в полёт Барчука отправил импульс кинетической энергии. Легко отделался.

— Подойдите! — потребовал Савелий Никитич, и его тон мне категорически не понравился. Ещё и взводный прибежал, и старшина Дыба вмиг рядом оказался.

Стоило только приблизить, как инструктор зло прошипел:

— Линь, ты что творишь?!

— А что такое?

— У вас здесь не рукопашный бой!

Я совсем запутался.

— Свободный же поединок!

— Который исключает физический контакт, — процедил старшина Дыба. — Это дисквалификация!

Обидней всего стало даже не за украденную победу, а за бездарно потерянную десятку.