Сержант фыркнул и в пререкания с офицером вступать не стал, глянул на меня с раздражением.

— Давай, гений! Удиви нас!

Я вспомнил, как непросто было соотнести картинку в голове с планировкой квартиры в прошлый раз и заколебался, но быстро нашёл выход, решив руководствоваться примером Лизаветы Наумовны.

— Есть план здания? — спросил, стягивая с головы танковый шлем.

Командир штурмового взвода расстегнул планшет, начал разворачивать тонкие листы. Кто-то принялся светить электрическим фонарём.

— Мне одного этажа хватит, — предупредил я, попросил карандаш и перебрался к выходу из арки, откуда открывался вид на здание кассы взаимопомощи. Там покрутил лист так и эдак, пытаясь сопоставить план и реальность, после открылся ясновиденью и мысленно толкнулся вперёд, но не уловил ни малейшего отклика внутри конторы; все искажения энергетического фона охватили её своеобразным периметром. Это — наши.

— Ну что там? — поторопил меня Зимник.

— Сейчас! — мотнул я головой. — Отойдите пока, господин лейтенант, мне бы в резонанс войти.

Лейтенант отступил, но вот так сразу вогнать себя в состояние транса не вышло. Если обычно шквал энергии подхватывал, стоило только того захотеть, то здесь пришлось тянуться к сверхсиле изо всех сил. Ну да — на девятом витке перерыв должен оставлять около шести-семи часов, толком ещё не восстановился наверное…

Додумать мысль не успел: словно передача переключилась, и пришлось лихорадочными усилиями распределять энергию по организму, уплотнять, сдавливать, не позволять вырваться вовне. Ощутимо потянуло назад и едва не опрокинуло на спину, но переборол притяжение операторов, сгрудившихся в другом конце арки, и подался вперёд, попытался ощутить отклик в мрачной коробке четырёхэтажного здания конторы взаимопомощи.

В голове немедленно возникла картинка с тёмным прямоугольником, окантованным россыпью светящихся точек. Да что ж это такое?! В доме — никого!

Меня вынесло на пик потенциала, и удерживать в себе такую прорву сверхсилы не стал даже пытаться, запустил алхимическую печь, принялся пережигать энергию и приводить в порядок потенциал. Попутно мотнул головой и сказал:

— Никого!

— Как я и говорил! — самодовольно заявил сержант.

Взводный штурмовиков проигнорировал это высказывание и дважды махнул рукой.

— Пошли! Пошли!

К центральному крыльцу и боковому входу вдвинулись группы захвата, а я вернул лист с планом здания и к мотоциклу отходить не стал. Нет, ну в самом деле — а зачем? Ясно ведь и понятно, что налётчиков в здании нет. Ушли.

Когда донеслись приглушённые расстоянием и стенами хлопки выстрелов, а следом ухнул взрыв и дрогнула под ногами земля, у меня самым натуральным образом челюсть отвисла. От взводного штурмовиков удивление не укрылось, и он благодушно улыбнулся.

— Ну а ты как хотел? Не одни операторы банки грабят, знаешь ли.

Тут-то я и сообразил, что моё урезанное ясновиденье попросту не могло выявить присутствие в здании обычных людей, и если грабители со сверхспособностями точно успели сделать ноги, то их подельники такой предусмотрительностью похвастаться не смогли. Вот и влипли.

Долетел отголосок глухого удара, и старший лейтенант Ельня прижал к виску два пальца.

— Пропустить! — приказал он, мотнул головой и бросил Зимнику: — Готовься! — А потом крикнул, повысив голос: — Не стрелять!

Взводный штурмовиков перегородил проезд, которая вела на задворки кассы взаимопомощи, Леонид Варламович встал рядом, и тут уж я медлить не стал, рванул к загодя отогнанному на улицу мотоциклу. Но только выскочил на тротуар, и послышался надсадный рык автомобильного движка, в подворотне мелькнул отблеск фар, и в арку влетел бронированный автомобиль перевозчиков денег с мятыми решёткой радиатора и капотом, как если бы налётчикам пришлось тараном выносить ворота.