Первый вертолет вернулся к исходной точке с телом мертвого полицейского на стропах. Он приземлился на территории газового завода. Тело Аксельсона ударилось о землю, и вертолет протащил его еще несколько метров по земле.

Мотор смолк.

Тут в игру вмешалась бессмысленная жажда мести. Сотни всевозможных видов оружия открыли огонь по крепости на Далагатан. Никто из стрелков не знал, куда стреляет, и ни одна из пуль не попала в цель.

Только с церкви Густава Вазы и с крыши издательства «Боньерс» не стрелял никто.

Через несколько минут огонь начал ослабевать и наконец смолк.

Трудно было рассчитывать, что хоть одна пуля попадет в Эриксона (если считать, что это был он).

XXVIII

Ставка главнокомандующего была на редкость уютным деревянным домиком желтого цвета с черной плоской крышей, открытой лоджией и высоким дымоуловителем над трубой.

Даже спустя двадцать минут после неудавшейся высадки десанта большинство собравшихся еще не оправилось от шока.

– Он сбил вертолет, – задумчиво изрек Мальм, вероятно, уже в десятый раз.

– А, значит, до тебя тоже дошло, – сказал Гюнвальд Ларссон, только что вернувшийся со своего наблюдательного пункта.

– Я потребую прислать войска, – сказал Мальм.

– Да? – удивился Колльберг.

– Да, – ответил Мальм. – Это единственная возможность.

«Ну ясно, единственная возможность, не потеряв окончательно лицо, переложить ответственность на других, – подумал Колльберг. – Чем тут помогут войска?»

– Чем тут помогут войска? – спросил Мартин Бек.

– Пусть разбомбят дом, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Подвергнут весь квадрат артиллерийскому обстрелу. Или…

Мартин Бек поднял на него глаза:

– Что или?

– Сбросят парашютный десант. Не обязательно даже людей. Можно спустить на парашютах дюжину полицейских собак.

– Совершенно неуместные шутки, – сказал Мартин Бек.

Гюнвальд Ларссон промолчал. Зато неожиданно подал голос Рённ, который Бог весть из каких соображений именно сейчас углубился в свои записи.

– А Эриксону как раз сегодня исполнилось тридцать шесть лет.

– Более чем странный способ отмечать день рождения, – отозвался Ларссон. – Постойте‑ка, а если выстроить на улице полицейский оркестр, и пусть они сыграют «С днем рожденья поздравляем». Ему, пожалуй, будет приятно. А потом спустим на крышу отравленный торт с тридцатью шестью свечками.

– Заткнись, Гюнвальд, – сказал Мартин Бек.

– Мы ведь еще не пускали в ход пожарников, – пробормотал Мальм.

– Верно, – подтвердил Колльберг. – Но жену Эриксона убили не пожарники. А у него дьявольски острый глаз, и в ту минуту, когда он среди пожарников увидит переодетых полицейских…

Колльберг смолк.

А Мальм спросил:

– При чем тут жена Эриксона?

– А при том.

– А, ты про эту старую историю, – сказал Мальм. – Но ты подал мне мысль. Возможно, кто‑нибудь из родственников мог бы уговорить его. Невеста, к примеру.

– Нет у него невесты, – сказал Рённ.

– Все равно. Тогда, может быть, дочь? Или родители?

Колльберг передернулся. С каждой минутой в нем крепла уверенность, что все свои профессиональные познания Мальм почерпнул из кинофильмов.