Артур свободно общался с Дашей, выкраивая время для встреч и среди недели. Он постепенно приручал ее, избавляя от предрассудков. Получалось. Вдвоем они гуляли в парках, сиживали в кафе (в то время на десятку здорово можно было покутить), ходили в кино... О, как замечательно сидеть в темном зале с хорошенькой девушкой и смотреть какой-нибудь детективчик, когда она, переживая за героев фильма, жмется к тебе ближе и ближе... Особенно Артуру нравилось кормить Дашку пирожными, она могла их слопать жуткое количество.

– Ну, ты и сластена, – говорил он, наблюдая за сладкоежкой. – Представляешь, Дашка, к тридцати годам ты превратишься в невообразимую толстуху.

– Подумаешь, – не расстроилась она, – к тридцати годам мне ничего не будет нужно, наступит старость.

Наивное заблуждение Артур не подверг сомнению, так как в ту пору ему стукнуло двадцать два года, а Дашке вообще едва исполнилось восемнадцать.

Как-то к Артуру подкатила целая делегация из студенческого театра, предложив ему роль... Отелло. Он отказывался, пришлось бы реже встречаться с Дашей, но Даша же и разрешила проблему, придя в восторг от предложения: она приходила на все репетиции, ждала Артура в зрительном зале. Премьера офигенная была! Артура одели в... Во что могут одеть Отелло в студенческом театре? Конечно, замотали простыней. Дашка прорыдала от начала до конца целых час десять, поскольку трагедию играли в сокращенном варианте. Артур просто произвел фурор, когда дико завопил: «Крови! Крови! Крови!» Потом отец сказал, что в этом месте он напомнил ему ротвейлера на цепи, охраняющего мешок картошки. Отец неделю ходил под впечатлением, закатываясь хохотом, повторял без конца: лучшей комедии в жизни не видел.

Но это папино, так сказать, восприятие трагедии, остальные остались довольны, выказывали восторги, включая Дашку. Нет, здорово он тогда выдал. Но больше решил с искусством не связываться. А после премьеры он танцевал с Дашкой в почти темном зале. Набравшись смелости, Артур поцеловал ее в переносицу... Она словно ждала первого шага, приподнялась на цыпочки, обхватила его шею руками... В следующий момент Артур оторвал ее от пола, и они целовались так, будто перед смертью последний раз в жизни. Он был счастлив...

Накатил и диплом. Все трое защитились, особенно отличился Артур блестящими показателями и вытекающей отсюда перспективой. Его ждало не унылое распределение в захолустье, а предложение работать в родном городе и в одном из лучших хирургических центров. Мама подарила квартиру, в которой они когда-то жили до появления Ивана Ивановича. Отец из-за океана передал деньги на машину. Каково? Чем не сказка? Осталось решить вопрос с Дашей, близок час, и их объединит постель, а после она вряд ли отрицательно отнесется к предложению руки и сердца. Хватит целоваться по закоулкам. Так и наступил планируемый момент.

Накануне вручения дипломов друзья собрались впятером отметить начало нового этапа, вступление в самостоятельную жизнь. Мать Артура накрыла великолепный стол и укатила вместе с отцом на дачу, там шло строительство дома. Одновременно ремонтировалось будущее жилье Артура, поэтому друзей он встретил в доме, где провел сознательную часть жизни. Марина попала впервые в респектабельный дом, обойдя который, выпалила:

– Ух, ты! Пятикомнатный люкс!

Да, по сравнению со многими жили неплохо. Артур одевался с иголочки, чему способствовал заокеанский отец, передавая посылки и «зелененькие» с оказией, о сыне в России он не забывал, в общем, у Артура всегда водились деньги.

Но вот Марина впервые открыла глаза на темнокожего друга, ранее он ее не интересовал. Увидев воочию шикарный дом, прикинула в уме, что из сего может следовать, стоит лишь захотеть с ее-то внешностью... Она повернула вечер в совершенно другое русло. Не заботясь об окружающих и о том, какой дискомфорт создает своим поведением всем без исключения, Марина переключилась целиком на Артура, подчеркнуто оказывала внимание одному ему.