— Вот опять это же! — спохватилась Вика. — Ты прямо цитируешь летопись!

— Вообще, я говорила это так, от себя, — удивилась девушка. — Дезир так всегда себя вел.

— Ага! — Хозяйка удовлетворенно улыбнулась. — Тот самый пунктик на власти. Я помню. Так вот, похоже, точно такой же сдвиг был и у Ваймеля! Говорю же, ты просто сейчас его процитировала!

— Еще одно странное совпадение? — предположила Ингрид. — Давай-ка я это запишу и проверю тоже. Странно это. Они были Хозяевами. Чего так за свою власть дергаться?

— Слишком болезненно дергаться, — уточнила Вика. — Запиши обязательно. И очередной вопрос. Вот этот самый. С чего? Вдруг за этим что-то стоит? Комплексы у Хозяев, это странно однозначно. Но ладно. Пока дальше. Ваймель впал в ярость от требований шерифа. А требовал тот защиту для горожан.

Она посмотрела на управляющую и устало усмехнулась.

— Недалеко мы с тобой продвинулись, — заметила она. — Снова странность. Чего тут в ярость впадать. Жить-то всем хочется. Даже Хозяевам. По себе знаю.

— Инген сказал бы, что это детская капризная реакция, — подсказала девушка. — Вполне в духе Хозяев. От него требуют. Потому и взбесился. Но… Вообще, это когда все случилось? Понятно, что накануне Дней. Но конкретно когда?

— Уже после Мабона, — сверилась Вика с летописью. — Вообще бред! Чего тут беситься? Первая битва с призраком уже прошла…Стоп! А как она прошла?

— Ваймель жив, — напомнила управляющая. — Значит, все нормально. Победил.

— Подробности снова не помешают, — решила Хозяйка. — Надо знать все. Но вообще адекватных причин для ярости у Хозяина не было. И все же, когда шериф заговорил с ним о Днях и защите города, Ваймель наорал на него и убил. А потом зачем-то запечатал его кровью Ратушу. Что однозначно бесконечно глупо. Как мы говорили уже сотню раз.

— А как он это сделал? — в тоне Ингрид прозвучало то самое почти детское любопытство, смешанное с некой опаской. Как у ребенка, слушающего страшную историю.

— В магии кровь имеет очень большое значение, — стала объяснять Вика. — Эта жидкость несет жизнь, силу, энергию. На крови клялись, или проклинали кровью. Так что тут все прямо-таки по классике. Наверное, это одинаково во всех мирах. А выглядит просто, но диковато. Убил, измазал ладонь в крови, оставил отпечаток на закрытой двери, как печать. И слова нужные сказал. Ну, при этом накачал печать магией. Кровь сохранит это надолго.

— Ты так легко об этом рассказываешь, будто всю жизнь только этим и занималась, — заметила управляющая с нервным смешком.

— Даже мысли не было, — Вика чуть удивилась. У нее все это реально прозвучало слишком легко. Хотя сама девушка испытывала если не страх перед такой магией, то, по крайней мере, чувство брезгливости. — Извини. Похоже, это мое наследство о себе заявляет.

До попадания сюда Вика была милой общительной и в принципе бесконфликтной девушкой. Да, в ней была решительность, желание действовать, не была она и трусихой. Но как только проснулась кровь Линдома, отравленная демоном, Вика изменилась. Точнее, должна была измениться. Она с трудом подавляла в себе резкие вспышки ярости и гнева, жажду убийства или разрушения, нетерпимость, когда с ней спорили. Все то, чем славились десятки ее предков. Вот только упрямства в Вике хватало еще до Линдомов. И потому она боролась с этим наследием, стараясь изо всех сил остаться собой.