— Он, должно быть, сделал это сам, — вклиниваясь в разговор, своим сухим, ломким голосом сказала Муара. — Он садист. Ему нравится мучить людей. А убить кого-нибудь — особенно девушку! — это для него наивысшее наслаждение!

Усики Пейса на мгновение дернулись; он вынул из кармана носовой платок и промокнул им вспотевший лоб.

— Не можем ли мы обсудить это, Донован? — хрипло предложил он. — Уверен, что мы сможем договориться о чем-то, что устроит нас обоих.

— Я знаю ваших хозяев, — сказал я. — Ну, во всяком случае, двух из них. Перед приездом сюда после обеда я позвонил Бушару в Париж и все рассказал ему.

Лицо Пейса приобрело грязно-серый оттенок.

— Он не поверит вам, — тихо произнес он, но в его голосе не было уверенности.

— Я с восторгом оставлю вас в его умелых руках, — продолжал я. — Но остается один личный момент, связанный со смертью Тамары. Она мне была очень дорога.

— Что вы собираетесь делать? — растерянно пробормотал он.

— Дай мне пистолет, — обратился я к Хиксу, и он подал мне оружие.

Я вскинул его, прицелился в грудь Пейса.

— Почему бы вам не отвернуться? — с вопросительной интонацией предложил я. — Это немного смягчило бы неизбежное.

На какое-то мгновение мне показалось, что он собирается умолять меня, но потом, когда он еще раз взглянул мне в лицо, решил этого не делать. Пейс медленно повернул голову, и плечи его как-то сами собой опустились. Он неподвижным взглядом уставился в стену. Я перехватил пистолет, взяв его за дуло, и рукояткой саданул ему по голове. Он как мешок рухнул на пол и остался лежать без движения.

— Может быть, вы оба подождете меня в передней? — предложил я своим спутникам.

Они молча вышли из комнаты, а Хикс старательно притворил за собой дверь. На небольшой балкон выходили застекленные двери. Там разместился обычный летний набор цветочных горшков. Я выволок Пейса на балкон, перевесил его через перила головой вниз и подождал, пока улица совершенно не опустела. Потом рукой подхватил его под колени и сбросил с двенадцатого этажа в Вечность.

— Я не услышал выстрела, старина, — заметил Хикс, когда мы спускались в лифте.

— А его и не было, — подтвердил я. — Он решил на минутку выйти на балкон, и думаю, что больше не вернется.

На тротуаре перед домом собирался народ, поэтому мы решили пойти в другом направлении, чтобы взять такси. Двадцать минут спустя, вернувшись в гостиницу, опять зашли в номер Муары Стевенс. Она опустилась в кресло и почти жалостливо посмотрела на меня.

— Вы убили его, — произнесла она. — Уверена! И вы знаете, что мне известно об этом. Что ждет теперь меня?

— Я раздумывал над этим, — отозвался Хикс. — Вы, старина, в самом деле собираетесь нанять эту паршивую большую яхту и отправиться на ней на прогулку по Средиземному морю, правильно?

— Совершенно правильно, — подтвердил я.

— Вместе с этой итальянской птичкой и блондинкой с большими титьками, у которой такой акцент… ля-де-да. Очень даже недурственно для вас! А что, скажите, светит мне? Я выполняю всю эту паршивую работу и ни шиша не получаю для удовольствия. Поэтому, думаю, мне пригодилась бы помощница, которая будет убираться, начищать все до блеска, застилать постель и все такое прочее… И поможет мне ночью скоротать одиночество… Что-то вроде горничной на все руки.