|
– Красивая, статная, железная такая бизнес-леди. Целой фирмой командовала. Любила меня без памяти… Ну, как девушка – на четыре года старше. Муж, ребенок, все дела. Приезжала каждый день, запрещала деньги тратить, подарки покупала, следила, чтобы с другими не путался. Не по мне это как-то – неудобняк был страшный. Я вроде не альфонс за бабий счет жить. Да и не любил я ее по-настоящему, просто нравилась, в постели с ней было, как на американских горках. Потом у нее муж заболел чем-то неизлечимым, фирма затрещала… Ладно, не хочу об этом. А у тебя есть девушка?
– Есть, – кивнул Илья, – только далеко – в Беленске. – Где-где? – удивленно переспросил Николай. Язык у Ильи развязался, как помело. Хотелось выговориться, облегчить душу. Одна-единственная девушка – просто девушка, ни больше ни меньше, а весь свет на ней клином сошелся, и никакие другие в голову не лезут! Он рассказывал про свой сон, в котором видел эти глаза, про госпиталь, где девушка с этими глазами выхаживала его, практически мертвого, от побоев и истощения. Как Олеся Моравская ответила взаимностью на его чувства, но, когда он сбежал из плена и прибыл в Беленск, чтобы забрать ее с собой, очень некстати всплыла больная мама и маленькая дочка. А у него на «хвосте» висели силовики, и тащить весь этот табор не было возможности… Да, имелась связь с Олесей, он несколько раз звонил ей по мобильнику, с девушкой все было в порядке. Но с некоторых пор он перестал выходить на связь – стало опасно, СБУ может подслушивать (с девушкой неоднократно беседовали сотрудники этой организации). Пока проносило, но рисковать он не мог. И ситуация просто доканывает, мотает нервы, мешает спокойно жить… И чего он так разнюнился? Даже глаза покраснели. И перед кем? Перед вчерашним украинским дезертиром! Николай, к счастью, не стал выспрашивать подробности, иронизировать. Он мрачно слушал, выражая всем своим видом неловкость, с сожалением смотрел на пустую бутылку. – Ладно, не слушай меня, несу какую-то муть, – опомнился Илья, посмотрел на часы и присвистнул. Ничего себе! В следующий раз лучше брать пол-литра. Или литр – чтобы другие проблемы отстали. Он поднялся, сунул Николаю руку для рукопожатия и шаткой поступью удалился из дома. А Николай пошатался из угла в угол, потом какое-то время возился с дверью, прибивая назад крючок. Мыть посуду и устранять разрушения сил уже не было. Он доплелся до ближайшей горизонтальной плоскости и рухнул на нее без задних ног…
– Вы что, охренели? – зашипел он. – Чего вы на хату приперлись? Это же опасно, у меня два часа назад были «сепары»… – Знаем, что были, расслабься, Колян, – проурчал невысокий и плотный Анатолий Моргун. – Шум у тебя в хате стоял, потом ты квасил с каким-то парнем. Ну, чего стоишь, пыхтишь, не рад друзьям? Тута мы, с тобой. Песчаный карьер – два человека, забыл? – Давно тут вертимся, нет никого возле дома, – добавил худощавый Петро Драчевский. – Пора, Коля, пора. А то обрадовался, блаженствуешь тут без дела… – Гы-гы, точно, – хохотнул Моргун. – Ура, у нас каникулы, в натуре… Хрен, работать надо. – Все равно кретины, – огрызнулся Николай. – Еще и на угнанной тачке приперлись, совсем мозги не включаете. – А что за «сепар» был? – поинтересовался Драчевский. – Ты, типа, с террористами квасить начинаешь, в доверие втираешься? – Втираюсь, – процедил Николай. – Это опасный «сепар», начальник местного спецназа. Из «Олимпика» в прошлом месяце бежал. |
