— Могла бы лучше вас понять.

Видимо, Алекс не счел ее ответ подходящим. Его подбородок дергался, пока он смотрел то на Келси, то в монитор.

— Вы хотите лучше меня понять? — спросил он наконец. Его голос звучал сдержаннее, чем прежде. — Тогда вам придется кое-что уяснить. Моя личная жизнь — закрытая тема для обсуждения. Вы не имеете права копаться в моем прошлом, несмотря ни на какие ваши доводы и причины.

«Я не стала бы искать о тебе информацию, не будь ты таким таинственным», — подумала Келси.

Тем не менее она знала, что Алекс прав. Она опустила глаза и посмотрела на свои руки, чувствуя себя ребенком, которого поймали за нарушением правил внутреннего распорядка. Сейчас она испытывала ощущение, которое было ей ненавистно. Ведь ей некого винить, кроме себя самой, за то, что она оказалась в таком затруднительном положении.

— Этого больше не повторится.

— Черт побери, вы правы, не повторится. Потому что вы уезжаете отсюда. Сегодня же!

«Уезжаю? Он меня увольняет? Значит, я трижды дура!»

Почему она не послушалась доводов разума и не отказалась влезать в чужие дела? Нет, ей вздумалось ковыряться в прошлом Алекса, в результате чего он ее уволил. Он выгоняет ее на улицу, не желая слушать доводов. Кто знает, как долго ей придется теперь искать новую работу?

Сделав категоричное заявление, Алекс повернулся и вышел из комнаты. Келси понеслась за ним, схватила его за плечо:

— Мистер Маркофф, погодите! Вы должны пересмотреть свое решение.

Он обернулся, его глаза метали молнии:

— Я не должен ничего пересматривать. Я не вторгался в частную жизнь другого человека.

— Пожалуйста! Мне нужна эта работа…

Боже, как ей было ненавистно его умолять! Келси в очередной раз мысленно «поблагодарила» свою бабушку Роузи.

— Вы должны были подумать об этом до того, как отправились в поисковик Google.

— Но…

— Сегодня же, мисс Альбертелли! Отправляйтесь упаковывать вещи.

«Идиотка! И что теперь делать? Может быть, позволить Стюарту Лефковицу вмешаться?..»

Келси не очень-то хотелось разыгрывать этот гамбит, но она оказалась в безвыходной ситуации, и ей оставалось лишь прибегнуть к отчаянным мерам. Келси обязана погасить долг бабушки Роузи в установленный период времени, так что выбора у нее нет.

Алекс дошел почти до двери в сад. Если он уйдет, то неизвестно, когда вернется.

— А как же мистер Лефковиц? Он не обрадуется, если рукопись не будет сдана вовремя.

Ее слова заставили Алекса остановиться.

— Радость Стюарта меня не касается. — Он по-прежнему говорил надменно, но в его голосе уже слышались нотки настороженности.

— Я уверена, что так и должно быть, — ответила она, — но…

Его губы сжались в тонкую линию.

— Что?

«Сейчас или никогда!»

Медленно-медленно она пересекла комнату, продолжая смотреть на Алекса в упор. Это было нелегко, и от страха у нее засосало под ложечкой.

— И вы, и я, мы оба знаем, что он не захочет дольше ждать.

Он постарался скрыть негодование, но она все равно услышала недовольный выдох. Итак, все карты раскрыты. Алекс понял, что Келси знает о последствиях, которые его ждут в случае нарушения условий контракта. В течение нескольких секунд во всем доме слышалось только тиканье часов в прихожей.

Келси ждала, затаив дыхание.

Наконец Алекс издал что-то вроде приглушенного стона. Келси расценила его реакцию как признание поражения.

— Почему мир не может оставить меня в покое? — пробормотал он, запустив пальцы в волосы.