На высоте 5600 метров гребень кончается и постепенно переходит в крутой ледовый склон. Раньше, чем ожидал, приходит конец моим страданиям. Дело в том, что и Симон сегодня не идет с привычным воодушевлением. Осторожно я спрашиваю его о самочувствии. Ответ как по желанию, и теперь ничто в мире не может меня удержать от признания в моем сегодняшнем состоянии. И он, мой партнер по связке, тоже хочет сесть и ничего другого не делать, а только как следует отдышаться.

Визи и Виктор все еще поднимаются. Вяло и безучастно наблюдаем за ними. Они не сдаются и пересекают крутой длинный ледовый склон. Носками ботинок и кошками Визи с ожесточением сбивает ледяные иглы «льда кающегося». На крутых склонах такие иглы приносят даже пользу, так как образующиеся после этого ступеньки позволяют отказаться от применения ледоруба. Еще двести метров ― и Виктор и Визи тоже начинают спускаться. Они выполнили важную подготовительную работу на завтрашний день ― проложили след по длинному склону.

Там, где мы с Симоном остановились на отдых, оставляем все, что не понадобится для спуска и ночевки. И это тоже подготовительная работа на завтра.

Сегодня мы впервые видели Гиндукуш в облаках. Утром это были только две маленькие рыбки, которые медленно плыли со стороны Памира. Теперь небо уже закрыто наполовину, и клочья тумана танцуют вокруг гребня Шаха. Стало очень холодно, дует штормовой ветер. Создается впечатление, что наступил конец «вечно хорошей погоде в Центральной Азии». Неудача для планируемого на завтра штурма вершины. Падает легкий снег.

Мы дрожим от холода и начинаем не спеша спускаться. Если бы было солнце, мы еще могли растянуть приятный отдых, но теперь с удовольствием спрятались бы в палатках. Осторожно на кошках топаем вниз. Мы улучшаем проложенный при подъеме след и сбиваем кошками оставшиеся ледовые иглы. Теперь путь на завтра подготовлен.

Уже в начале второй половины дня сильный западный ветер очищает небо от облаков. В том-то и заключается преимущество Гиндукуша, что он со своим континентальным климатом не знает муссонов в противоположность Гималаям, находящимся ближе к морю, где плохая погода и снежные бури часто нарушают намеченный распорядок дня.

Вторую половину дня используем на сон и приготовление еды. Виктор мастерски готовит гуляш в соусе с красным вином. Это отвратительная еда для всех альпинистов, подверженных культу «современное питание», но это настоящее лакомство для нас, «старомодников», не делающих ставку только на сухое питание и чай с маслом. Только я должен выдерживать диету на сухарях с черным чаем и питаться воздухом и любовью. Это здесь, наверху, достаточно сложно, так как того и другого мало.

В 5 часов солнце исчезает за гребнем и наступает пронизывающий холод. Спать я не хочу. Поднимаюсь к еще освещенному солнцем гребню в защищенное от ветра место и ложусь на осыпь. Таким образом я еще полчаса наслаждаюсь солнечным теплом. Огненный шар спускается все ниже и ниже, и наконец темно-красный круг совсем исчезает в далекой дымке. Черные тени долин крадутся выше. Их щупальца охватывают вершины и гребни. Наступает ночь. В темноте ощупью возвращаюсь в палатку.

Кроме меня, все проводят вторую ночь в лагере I в хорошем, спокойном, глубоком сне. Хотя мне уже не приходится ловить воздух, но лихорадка способствует тому, что утром я чувствую себя прескверно. В лучшем случае я еще могу спуститься в базовый лагерь. Теперь стало абсолютно ясно, что я уже никогда не буду стоять на вершине Шаха. Да, мне нужно торопиться, если я во время работы экспедиции вообще еще хочу заниматься горовосхождениями.