С вершины мы любуемся семитысячником, ледовым замком Арганди-Бала. Мощно и стремительно поднимается в голубое небо эта единственная в своем роде пирамида. Мы рады победе над нашей вершиной. И все же наши мысли уже принадлежат будущему, нашей следующей цели ― семитысячнику Арганди-Бала».

ГОЛОВОМОЙКА ИЗ ЭФИРА

Ночью нам не давала спать снежная пурга. Шквальный ветер с необычайной силой гнал перед собой снег. Впечатление такое, будто из ада вырвался гималайский муссон и «вечно хорошая погода» Гиндукуша окончательно испортилась.

Но после ночного переполоха ― сияющее безветренное утро. Обычная погода Центральной Азии. Кругом ни облачка.

Для человека, привыкшего рано вставать, все вокруг кажется присыпанным сахаром. Почти десять сантиметров снега лежит на палатке. Проходит два часа ― и белое великолепие исчезает! Даже не видно талой воды. Предельно сухой воздух и интенсивное солнечное облучение все видоизменили. Все выглядит так, будто приложил руку волшебник. Волшебник-природа!

Сегодня все остаемся в базовом лагере. Но отдыхать мы не будем. Совсем наоборот. Через четыре дня придут носильщики, а с упаковкой вещей нам еще много работы. Лучше начать ее сейчас. Кто не занимается ящиками и барабанами, фотографирует, дописывает дневник, чистит обувь или зашивает порванные брюки.

Сухой воздух сейчас никак не радует нас. Губы трескаются, несмотря на тщательный уход, глубокие трещины на руках и кончиках пальцев болезненны даже на легких работах. Я, например, чувствую сильную колющую боль, когда нажимаю на спуск фотоаппарата, хотя это никак нельзя считать тяжелой работой. После еды никто не хочет мыть посуду. Нос, нёбо кровоточат из-за высохшей слизистой оболочки. А фотографирование! Пленки стали до того хрупкими, что при малейшей неаккуратности ломаются. У кого аппарат со скоростным переводом пленки, нужно очень нежно и медленно перематывать, иначе пленка в аппарате распадется на кусочки.

В разгар упаковочных работ к нам приходит гость. Это местный житель, сторож наших машин. Он размахивает листком бумаги, исписанным на языке фарси.

«Гром и молния. Надеемся, что ничего не случилось с обеими машинами», ― ворчит Визи. Все взгляды направлены на Змарая, который изучает записку.

Оснований для волнения нет. Записка ― любезное письмо губернатора района Вахана, чья резиденция расположена в деревне Хандуд. Он получил наше письмо и выполнит наше желание, то есть обеспечит нас бензином, «если к 6 сентября вообще придет автотранспорт из Файзабада».

Ради такой незначащей мелочи наш сторож поднимался к нам! Змарай пишет ответ губернатору. Мы благодарим его за любезные хлопоты и сообщаем, что на обратном пути засвидетельствуем ему почтение своим посещением. Затем сторож наших автомашин отправляется в обратный путь в долину, забрав с собой все накопившиеся у нас пустые консервные банки.

Своеобразное беспокойство охватило Ханспетера, смесь радости и нервного напряжения. Сразу после ужина он берется за приемник. И правильно! Ведь сегодня вечером мы снова услышим родину. Долго ищем нужную волну, наконец слышим швейцарскую музыку. Затем снова прерывает пронизывающий до мозга костей свист, после чего слышим русскую речь и опять Би-Би-Си из Лондона.

О небо, если это будет так продолжаться...

Но вот опять слышится бернская немецкая речь: говорят о дождливом лете в Швейцарии и в остальной Европе.