– Идите садитесь в нашу машину, Скарпа. Там работает кондиционер. А вы, – он повернулся к водителю, – проводите его. И оба ждите меня там.

– Спасибо, синьор, – благодарно вздохнул капрал и взял свою форменную куртку, собираясь надеть ее.

– Не беспокойтесь, – сжалился Брунетти, увидав, что он продевает руку в рукав.

– Спасибо, синьор, – повторил тот, подхватил стул, и они вдвоем с водителем побрели к скотобойне. Прежде чем свернуть за угол, Скарпа оставил стул на заднем дворе. Брунетти поглядел им вслед и, низко нагнувшись, полез в дыру.

Сразу можно было догадаться, что на месте побывали эксперты‑криминалисты: они продырявили землю вокруг колышками своих нивелиров, они так шаркали ногами, что свезли всю грязь, вырвали целую копну острой осоки, – наверное, для того, чтобы невзначай не изрезать тело, когда его будут доставать.

Вдруг позади хлопнула дверь, и мужской голос крикнул:

– Эй, вы! Что вам там надо? А ну‑ка убирайтесь!

Брунетти обернулся: к нему, как он и подумал, спешил полицейский, появившийся из скотобойни. Так как Брунетти не двигался с места, полицейский рванул из кобуры пистолет и приказал:

– Руки вверх! Назад, к сетке!

Брунетти вернулся к сетке, держа руки по сторонам, как канатоходец – для равновесия.

– Я сказал, руки вверх! – рявкнул полицейский, когда Брунетти приблизился.

Видя, что его взяли на мушку, Брунетти не стал спорить и доказывать, что руки, мол, у него вверху, разве что не над головой, а просто сказал:

– Добрый день, сержант. Я комиссар Брунетти из Венеции. Вы, наверное, опрашиваете свидетелей?

Хотя в маленьких глазках сержанта не заметно было большого ума, но все‑таки он не был настолько глуп, чтобы не увидать поджидавшей его ловушки. Он мог либо потребовать у Брунетти документы – у самого комиссара полиции! – либо поверить на слово человеку, назвавшему комиссаром.

– Прошу прощения, комиссар, я не узнал вас, солнце бьет в глаза, – сказал сержант, хоть солнце било ему в левое плечо. Брунетти уже был готов мысленно похвалить его за находчивость, но тот добавил: – Всегда так, когда выходишь из темноты на свет. И потом, я никого не ждал.

Буффо, – гласил именной жетон на груди сержанта.

– У вас в полиции нехватка следователей, и потому дело поручили мне.

Брунетти согнулся и полез в дыру. Пока он лез, Буффо успел сунуть пистолет на место и застегнуть кобуру.

Брунетти в сопровождении сержанта направился на задний двор.

– Что вам удалось узнать?

– Почти ничего, кроме того, что нам сообщили по телефону сегодня утром, синьор. Мясник, Беттино Кола, наткнулся на тело сегодня в двенадцатом часу утра. Он вышел покурить и увидел возле куста туфли.

– А когда вы приехали, туфли лежали там?

– Да, именно там и лежали, – отвечал Буффо уверенным тоном, будто Кола нарочно подкинул к трупу туфли, чтобы отвести от себя подозрения. Подобно любому честному гражданину или преступнику, Брунетти на дух не переносил таких проницательных сыщиков. – По телефону сказали, что в поле лежит женщина. Когда мы приехали, то оказалось, что это мужчина.

– У меня есть сведения, что он занимался проституцией, – спокойно произнес Брунетти. – Личность установили?

– Пока нет. Наш фотограф сделал снимки в морге, хотя его так измочалили, что от лица почти ничего не осталось, и потом по этим снимкам художник набросает его примерный портрет. Мы покажем этот рисунок кое‑кому, и рано или поздно все прояснится. Они хорошо друг друга знают, эти ребята. – Буффо презрительно сплюнул сквозь зубы. – Если он из местных, то мы быстро все выясним.