Он прислушался к поразительной тишине.

— Где дети?

— Джосселина звонила с материка и сказала, что хочет провести этот вечер с какой-то своей подругой. Я ей разрешила.

Свобода остановился и долго смотрел на жену. Джудит сделала шаг назад.

— Да что случилось?

— Что случилось? — Ян заговорил, все повышая и повышая голос. — А ты знаешь, что вчера мы с ней застряли на середине теоремы о согласованном планировании? У меня сложилось такое впечатление, что она совершенно не в состоянии понять, о чем там идет речь. И это неудивительно, если в школе у нее целыми днями одно домоводство или еще какая-нибудь ерунда вроде этого, как будто единственная цель в ее жизни — стать игрушкой богача или женой нищего. И разве можно ожидать, что она когда-нибудь научится правильно мыслить, если она даже не знает, каковы функции языка? Клянусь жабами рогатыми! К завтрашнему вечеру она забудет все, что я вдолбил ей вчера!

Свобода почувствовал, что его голос сорвался на крик. Он замолчал, сглотнул и попытался оценить ситуацию объективно.

— Извини, я не должен был так взрываться. Но ты не знаешь.

— Может, и знаю, — медленно произнесла Джудит.

— Что? — Свобода, собравшийся выйти из кухни, развернулся на каблуках.

Джудит собралась с духом и сказала.

— В жизни существует не только одна дисциплина. Подумай сам: здоровые юнцы проводят в школе на математике четыре дня в неделю по шесть часов каждый день. Там они встречаются с местными детьми, которые планируют различные игры, экскурсии и вечера во внеурочное время. Так разве можно ожидать, что после этого наши дети вернутся сюда, где нет ни одного их сверстника, ничего, кроме твоих лекций и книг?

— Но мы же катаемся на лодке, — возразил ошеломленный Ян. — Мы ныряем, ловим рыбу… ездим в гости. У Локейберов мальчишка — ровесник Дэвида, а у Де Сметов…

— Мы встречаемся с этими людьми от силы раз в месяц, — перебила Джудит. — Все друзья Джози и Дэви живут на материке.

— Целая куча друзей, — огрызнулся Свобода. — У кого осталась Джози?

Джудит заколебалась.

— Так у кого же?

— Она не сказала.

Ян кивнул, почувствовав, как шея вдруг стала негнущейся.

— Я так и думал. Конечно, мы ведь старомодные чудаки. Мы не одобрили бы того, что четырнадцатилетняя девочка ходит на невинные маленькие вечера, где курят марихуану. Если они еще запланировали только это.

Он вновь перешел на крик.

— Ну, это в последний раз! На подобные просьбы впредь будет следовать категорический отказ, и пусть их драгоценная общественная жизнь катится к дьяволу!

Джудит закусила дрожащую нижнюю губу. Она отвела взгляд и тихо сказала:

— Прошлый год все было несколько иначе…

— Разумеется. Тогда у нас была своя школа. Не было никакой необходимости в дополнительных домашних занятиях, потому что во время уроков дети занимались чем положено. С одноклассниками тоже все было в порядке: это были дети нашего круга, с нормальным поведением и разумными символами престижа. Но что же мы теперь можем сделать?

Свобода провел рукой по глазам. Голова трещала. Джудит подошла к нему и потерлась щекой о его грудь.

— Не принимай это так близко к сердцу, дорогой, — прошептала она. Вспомни, о чем всегда говорил Лэад: «Добивайтесь взаимодействия с неизбежным».

— Ты опускаешь то, что он подразумевал под словом «взаимодействие», мрачно отозвался Свобода. — Он имел в виду, что неизбежное надо использовать наподобие того, как дзюдоист использует атаку своего противника.