– Позволь мне, – мягко прошу застывшего Ярослава. – Она ещё обижена на тебя, расстроена из за ссоры, возможно, чувствует свою вину. А я ей никто. Со мной проще общаться.

– Уверена?

– Вообще нет, – утыкаюсь лбом в его плечо и зажмуриваюсь, ощущая, как бешено стучит сердце. Волнуюсь. Действую инстинктивно. – Но чувствую, что так правильно.

– Хорошо, – Яр целует мои щёки, губы, подбородок. – Я буду рядом.

– Куда ж ты денешься? – улыбаюсь ему, с удовольствием замечая, что Ярослав немного расслабился. – У тебя в машине есть зонт? На улице дождливо.

– Да, держи.

Выскакиваю из машины, первым же делом случайно ступаю ногой в огромную ледяную лужу, прикусываю губу, чтобы не взвизгнуть. Раскрыв зонтик, я иду к одинокой лавочке, где сидит Таня. Плюхаюсь рядом с ней. Девчонка даже голову не поднимает, только шмыгает носом да утирает мокрые глаза. Ревёт, значит, не всё потеряно. Ничто человеческое ей не чуждо.

Обнимать ершистую капризную девчонку я не собираюсь. Мы не лучшие подружки и вряд ли когда нибудь ими станем. Поэтому я чуть наклоняюсь и задеваю Таню плечом. Она резко оборачивается, скидывает капюшон. Её губы вытягиваются буквой «о», заплаканные глаза становятся огромными.

– Ты что, Джастина Бибера увидела, раз так сильно удивляешься? – насмешливо спрашиваю я.

– Фу, он же слащавый и мелкий какой то, – фыркает Таня, поспешно избавляясь от слёз.

– А кого сейчас молодёжь слушает? Я не в курсе. Моргенштерна? Егора Крида? Элджея?

– Нет, не люблю рэпчину, – кривится девчонка. – А ты чё, разве не молодёжь?

– Да фиг знает. Я по старинке сижу в твиттере и слушаю русский рок, а не увлекаюсь Тик Током и рэпчиной, как ты выразилась.

– Тю, Тик Ток и я не особо люблю. Отстойная соцсеть.

– Тогда мы найдём общий язык, – поднимаю зонт повыше, чтобы на Таню не попадал ледяной дождь.

Девчонка шарит взглядом по парковке и нервно сглатывает, заметив машину Яра.

– Нафига вы припёрлись? – снова начинает защищаться Таня. Гордо задирает подбородок, пытается смотреть на меня свысока. Смешная.

– Ярослав очень о тебе переживает. Видела бы ты его лицо, когда он прочитал записку. Он был совершенно сбит с толку, потерянный и безумно уставший. Тань, ты очень дорога Ярославу.

– Ага, а почему он тогда на меня кричал? – всхлипывает Таня.

– Даже у самых сдержанных людей иногда сдают нервы. Это лишь доказывает, что Ярославу на тебя не наплевать. Иногда свою боль и тревогу мы выражаем криками, глупыми наездами и обвинениями. Так проще, так привычнее. Я тоже срывалась на Яра и устраивала истерики, когда мне было очень тяжело. Это нормально. Грустно, конечно, но все мы люди и все порой творим плохие вещи.

– И он тебя простил? За истерики? – Таня волнуется, пальцами хрустит, и от этого тихого, но противного звука я то и дело вздрагиваю.

– Да, конечно. Правда, применил шоковую терапию, чтобы привести меня в чувство. Представляешь – сработало.

– Это как? – любопытничает девчонка. В глазах её появляется живой огонёк, но на лице всё ещё виднеется печать тревоги.

– Он сделал так, чтобы я застала его целующимся с моей бывшей лучшей подругой.

– Ни фига себе! – присвистывает Таня, переводя ошалевший взгляд на автомобиль Ярослава. – Но это же пиздец! Я бы его убила! В рожу бы плюнула со злости!

– Боюсь, тогда бы у нас с Яром ничего не получилось, – я осторожно улыбаюсь, чтобы не спугнуть выглядывающую из своего панциря девчонку. Один неверный шаг – и она снова начнёт защищаться, а не поддерживать со мной разговор.

– Не знала, что Ярик на такое способен.