Леша закатывает глаза и головой качает, реагирует на меня, как на маленького ребенка! Мне же не семь лет, я сама могу принимать серьезные решения и нести за них ответственность.

– Выгуливать ты его как будешь, спасительница? – Леша выходит следом за мной из лифта и спрашивает со смешком. А я… а я не подумала. Черт.

– Куплю лоток. – Я несу откровенную чушь. Ну какой лоток? Кошачий? Даже если он и будет ходить в лоток, ему все равно нужно гулять. Блин!

– А лучше поводок подлиннее, будешь прямо с седьмого этажа спускать и на балконе стоять и смотреть, как собака гуляет. Как идея?

– Хрень. – Я злюсь. Открываю квартиру, а сама думаю, что надо выгнать Лешу и не кормить, как просил. Что за нравоучения и смешки? Вот только тот факт, что он спас меня, помогает мне и моему благородству все-таки впустить Лешу в квартиру.

– Как и идея забрать это чудище себе. – Леша чувствует себя как дома, а я, наоборот, мнусь на пороге, словно в гостях. Он скидывает обувь, включает свет, проходит в коридор, рассматривает гостиную… Деловой такой. Особенно в этих джинсах и рубашке. Хотя, мне кажется, серые спортивки ему больше идут. Как-то… прям его стиль.

– Мило у тебя.

Да, у меня мило, потому что ремонт от и до я сама придумала, папа полную свободу дал.

Смотрю на малыша в моих руках: грязный, просто ужас. Его нельзя таким отпустить бегать по квартире. А вдруг у него блохи и… и что там у них еще бывает?

– Я быстро искупаю щенка и приготовлю поесть, как обещала, – говорю я Леше и сбегаю в ванную, но он за мной идет, как будто я приглашала. Наглый до ужаса. Уже и не так радостно то, что он меня защитил. Хотя… Боже, как сложно с ним! Невыносимый какой-то. – Со мной будешь его купать?

– Мне заняться нечем, что ли? – Он опять смеется надо мной, как над дурочкой. Опускаю щенка в ванную, замечаю, что мальчик. Нужно придумать ему кличку… Он беленький, грязный только, из-за этого не видно белоснежной шерсти. Он не сопротивляется, а когда направляю на него струи воды – даже радостно виляет хвостиком. Такое солнышко.

– Как назвать его?

– Хатико назови, – отзывается Чудовище, – он вон сколько ждал, пока ты реветь перестанешь.

– Нет, Хатико не хочу, хочу, как в мультике.

– Тогда Бродяга. Ходил-бродил, пока ты не пришла на помощь, – посмеивается Леша, и я вижу в зеркало, как закрывает ладонью глаза. Не очень рад он со мной возиться, я понимаю его. Еще и есть не готовлю, как обещала, а с собакой бегаю.

– У него на боку пятнышко черное, молнией как будто. – Я улыбаюсь, намыливая его детским шампунем. Да, он у меня есть, потому что я сама иногда мою им голову, для моих кудрей идеально подходит.

– Тогда Вольт. – Леша жмет плечами, и щенок начинает активнее вилять хвостиком.

– Кажется, ему понравилось. – Я улыбаюсь, смывая пенку. Ну вот, совсем чистый теперь.

Пока я укутываю малыша в полотенце, вижу, что Леша выходит из ванной и… И уходит. Стоит на пороге, натягивая кроссовки. А что… А что я не так сделала? Я уже даже придумала, что готовить буду, чтобы отблагодарить. Что происходит?

– А поужинать? – спрашиваю я, но, видимо, так жалобно, что Чудовище застывает на пару секунд и странно смотрит на меня. А я что? У меня от этих эмоциональных качелей настроение туда-сюда скачет.