Мне, честно, уже глубоко плевать на то, что мы не встречаемся. Леша дал понять мне, что ему все равно на это. И я очень благодарна ему. Я чувствую такую свободу. От идиотских предрассудков и тараканов, которые съедали меня изнутри.

– Пошли есть, Рапунцель? – говорит Леша совсем негромко, продолжая нежно целовать меня в висок.

Мне никуда не хочется. Я могла бы, наверное, неделю вот так висеть на нем и чувствовать поцелуи и сильные руки.

– Можно еще минутку? – спрашиваю я так же тихо. Не хочется прерывать атмосферу. Она какая-то слишком особенная сейчас.

– Угу, – утвердительно мычит в ответ, – но тогда я не сплю на диване с Вольтом. Придется двигаться и пускать меня на кровать.

– Это шантаж!

– Я отработаю, – хохочет Леша, и я снова краснею, не понимая, как мой организм может противоречить сам себе. То отдаваться в ду́ше, как в последний раз, то, как маленькой девочке, краснеть от безобидной чуть пошлой шутки.

– Ты ужасен. – Я закатываю глаза и вынужденно слезаю с Леши, чуть пошатнувшись на ослабших ногах.

– Не зря же ты прозвала меня Чудовищем.

– Это было на перспективу. Вдруг ты превратишься в прекрасного принца?

– У тебя скорее чайник и шкаф разговаривать начнут, – хмыкает он, одеваясь. Оборачиваюсь полотенцем, планируя сбежать в комнату и сразу надеть пижаму, снимаю с крючка честно сворованный в отеле в Египте халат и протягиваю его Леше. Все удобнее.

– Откуда ты знаешь столько о мультиках? Обычно мужики слишком далеки от этого.

– Моя дочь засыпала под канал с детскими передачами, ей просто нравилось, что кто-то болтает на фоне, и я каждый день был вынужден смотреть новый мультик. Вот, запомнилось. – Он пожимает плечами и как ни в чем не бывало уходит на кухню. Словно информация о дочери – это что-то из разряда рассказа о том, что у него когда-то в детстве был хомяк.

– У тебя дочь есть? – Я иду за ним, ошарашенно пялясь в спину.

– Есть, – кивает он, но голову опускает. Не хочет говорить, значит. Очень мило. – Но больше ты ничего спрашивать не будешь.

– Ладно, – киваю я, отвечая на просьбу. Ситуация, видимо, не из приятных, раз он не готов разговаривать. Но я в диком шоке! У него есть ребенок… может, у него еще и жена есть? И обе дома сидят? В окнах, что напротив! Ждут его с чаем. Боже… я не понимаю уже ничего!

– Леш…

– Даш! У меня никого нет, не надо загоняться. – Он чуть злится, но говорит, словно мысли читая. – Но о дочери говорить не хочу. Не обижайся.

– Извини. – Не знаю, что сказать еще. Становится как-то очень грустно. Наверное, от того, что он не захотел мне рассказывать. Хотя имел полное право.

Просто… он знает обо мне так много! Он даже знаком с моим отцом и моей лучшей подругой. Что я знаю о Леше? Ровным счетом ничего!

А знать о нем, черт возьми, хочется…

Глава 23

Леша

Я очень много лет не убегал от девушки среди ночи, пытаясь встать с кровати и переложить ее голову со своей груди на подушку так, чтобы она не проснулась. Не то чтобы я горю желанием в четыре утра уходить куда-то, вместо того чтобы остаться в теплой постели с горячей девчонкой, конечно. Просто надо уезжать на игры, автобус через несколько часов, а у меня еще даже шмотки не собраны.

Рыжая, слава богу, не просыпается, только нос смешно трет и поворачивается ко мне спиной, продолжая сопеть. И бля-я-я, она меня точно когда-нибудь в могилу сведет. Прикрываю одеялом все, что оголилось, потому что есть риск остаться тут, а потом вылететь из команды за прогулы.

Собираю все вещи по полу, иду в ванную, одеваюсь и умываюсь, пытаясь взбодриться.