Иногда он демонстрировал свое, искусство верховой езды туристам на их главном ранчо под Каракасом. Но Робер как-то сказал сестре, что это единственное развлечение, которое брат Карлоса себе позволяет.

— Уйди, Хосе Антонио, — также тихо произнес Карлос.

— Предполагается, что ты в…

— Уйди с дороги, — повторил Карлос уже с угрозой. — И, пожалуйста, прояви вежливость и поздоровайся с Присциллой. Ты ведь хорошо знаком с сестрой Робера.

— Присцилла?! — Хосе Антонио недоверчиво окинул взглядом молодую женщину в красном платье. — Я… я не узнал тебя, прости. Но как же… — Он растерянно посмотрел снова на брата. — Я не понимаю…

— А тебе и не надо ничего понимать! — отрезал Карлос.

— Ты же сам заявил, что члены семейства Деламбр персоны нон грата, — зло прошипел в ответ Хосе Антонио.

— Мое доверие обманули не они. Я совершил несправедливость по отношению к невинным людям, которую обязан исправить.

— Карлос, но не сейчас и не здесь! — встревожился Хосе Антонио.

— А по-моему, именно сейчас и именно здесь!

— Ты сумасшедший? Семейство Арбэлоэс в полном составе. Ты не можешь показаться на глаза Марсии с другой женщиной.

— О, еще как могу!

Злость, прозвучавшая в голосе Карлоса, потрясла Хосе Антонио. С озабоченным видом он обратился к Присцилле:

— Я не хочу тебя обидеть, Присцилла, но в данный момент ситуация сложилась довольно щекотливая. Дело в том, что мама собирается объявить…

— Она этого не сделает, — прервал его Карлос. — Я позвонил ей и сказал, что назначу время по собственному усмотрению.

Хосе Антонио покачал головой.

— Ты полагал, что твое отсутствие остановит ее, Карлос? Ты дал свое молчаливое согласие перед тем, как уехать в Боготу. Когда оркестр закончит играть…

— Значит, раньше она могла принудить меня даже к этому. Но теперь все изменилось.

Лицо его приняло зловещее выражение, когда он выбросил вперед руку, чтобы удержать Хосе Антонио на расстоянии, и тут же обвел Присциллу вокруг брата с такой скоростью, что ей пришлось чуть ли не бежать вприпрыжку, чтобы поспеть за ним.

Хосе Антонио устремился за ними, настойчиво увещевая:

— Карлос, это равносильно публичному совершению харакири.

— Она не оставила мне выбора.

— Позволь мне позаботиться о Присцилле. Ты можешь уладить это и без…

— Нет! — Карлос немедленно накрыл руку Присциллы, которой она держалась за него, ладонью, демонстрируя, что их не разлучить, и упорно пошел вперед. — Ничто больше не будет совершаться по воле матери!

— Карлос, что происходит? — взмолилась, Присцилла, встревоженная перепалкой братьев. — Ты сказал, что просто соберется блестящее общество, но, если это прием по какому-то важному случаю…

— По случаю оглашения помолвки Карлоса с Марсией Арбэлоэс! — выпалил Хосе Антонио.

— Что?! — воскликнула она в ужасе.

— Нет! — яростно возразил Карлос. — Этого не будет. Я не допущу.

Ноги Присциллы словно приросли к полу, когда она осознала всю чудовищность ситуации и то, что Карлос снова обманул ее.

— О господи! Карлос, ты привел меня сюда, зная, что… и это последняя ночь…

Он резко обернулся к Присцилле, глядя ей прямо в глаза.