Вулфрик был потрясен ее прямотой.

— Сильно сказано, миссис Деррик, — невольно вырвалось у него. — Вы считаете, что лучше умереть, чем выйти замуж за человека, который тронул ваше сердце, будь то герцог или трубочист?

— Но мое сердце не затронуто, — быстро возразила она.

— Некоторые люди умеют отвечать на вопросы, не выдавая при этом никакой информации.

— Я не верю в счастливый брак, будь претендентом герцог или трубочист. Поэтому-то я тщательно слежу за тем, чтобы не влюбиться ни в того, ни в другого, ваша светлость. Конечно, выбор будет нелегкий: умереть или выйти замуж за любимого мужчину, герцога или трубочиста. Как вы думаете, если я выберу первого, то смогу считать себя героиней трагедии в шекспировском стиле? К сожалению, если я выберу смерть, то никогда об этом не узнаю: умру и поплыву вниз по течению реки с разметавшимися вокруг головы волосами — хотя, возможно, я постригусь заблаговременно.

У герцога упало сердце.

Эта женщина не собиралась выходить за него замуж и, как это уже однажды было во время их прогулки в Гайд-парке, предупреждала, что ни под каким видом не изменит решения. Она бросила ему вызов: с одной стороны, он не мог призвать на помощь титул и богатство, а с другой — не знал, что значит просто ухаживать за любимой женщиной. Но даже если бы и знал, она все равно не поддалась бы его чарам, ибо Вулфрик Бедвин являлся герцогом и очень состоятельным человеком. И все-таки если на одной чаше весов лежит практицизм, а на другой — исполнение мечты, зачем выбирать первое? Почему не второе? Почему бы хоть раз не попробовать жить опасно?

И неужели это в самом деле он, Вулфрик Бедуин, подумывает о том, чтобы восстать против образа жизни, который вел в течение двадцати лет? Неужели он сам пригласил Кристину Деррик в Линдсей-Холл?

Вулфрик боялся, что испытывал к этой женщине чувство более глубокое, нежели влюбленность. А еще он очень боялся, как бы она не стала для него необходимой. Он никогда не искал счастья: ему это не казалось важным. И, честно говоря, он никогда особенно не верил в это самое счастье. Или все-таки верил? За последние три года все его братья и сестры обрели свое счастье и прекрасно уживались с ним. На его глазах произошло превращение необузданных, временами холодных, а иногда даже бессердечных Бедвинов в столь же необузданных, но заметно оттаявших, так сказать, прирученных Бедвинов.

Не отдавая себе в этом отчета, герцог чувствовал себя выброшенным за борт. И очень одиноким.

Пауза затянулась, и Кристина, очевидно, не собиралась нарушать ее.

— Надеюсь, миссис Деррик, — наконец проговорил герцог, — что если вам когда-нибудь суждено стать героиней некой истории, то это будет романтическая сказка, а не трагедия. Быть может, где-то далеко живет школьный учитель, который сумеет внушить вам любовь и восхищение. От всей души желаю, чтобы вы были с ним счастливы. А я, в свою очередь, сделаю все, чтобы вам и вашим родственникам понравилось у меня в доме.

Искорки смеха в глазах Кристины погасли. Она снова подалась вперед:

— Мне кажется, что вы пытаетесь спрятать свое истинное лицо под непроницаемой маской. Я чем-то вас обидела?

— Прошу прощения? — Герцог поднес к глазу монокль.

— Ваши глаза снова стали похожи на льдинки. — Кристина пристально смотрела на него.