— Увы, я снова выставила себя на посмешище самым неподобающим образом. Ваши братья и сестры наверняка сочли меня недостойным созданием…

Герцог по-прежнему молчал.

— И вы, должно быть, разделяете их мнение.

В следующее мгновение он незаметно проделал что-то с ее рукой. Что бы это ни было, но Кристина оказалась прижатой к стволу дерева, а над ней нависло мрачное лицо герцога. Он выглядел весьма опасным. Его рука опиралась о ствол рядом с ее головой.

— А вам не все равно, миссис Деррик? — осведомился он. — Разве вам важно мое мнение?

Кристине было вполне ясно, что он думает по поводу ее поведения. Он разгневан. Он считает ее вульгарной и неженственной. Только что она с блеском продемонстрировала эти качества всей его семье. А ведь герцог оказал ей честь, пригласив в Линдсей-Холл. Своим поступком она бросила тень и на него тоже.

Внезапно ей на память пришли слова Гермионы, сказанные прошлым вечером.

— Нет, — сказала она, хотя в глубине души чувствовала, что ей далеко не все равно. Ей в самом деле было важно его мнение.

— Я так и думал. — Его лицо снова приняло холодное выражение.

— Вы просто не любите детей, так ведь? — Кристина тряхнула кудряшками. — И точно так же вам претит все, что связано с детством, переизбытком чувств и наслаждением жизнью? Холодное непоколебимое достоинство — это все, ради чего вы живете. Естественно, мне безразлично мнение такого человека.

— В любом случае я его выскажу, — проговорил герцог, и в глазах его зажегся огонек, свидетельствовавший о сдерживаемом гневе. — Я считаю, миссис Деррик, что вы родились на свет, чтобы нести радость в жизнь других людей. Кроме того, я убежден, что вам не следует думать, будто вы хорошо знаете меня.

— О! — Кристина откинула голову назад и прижалась к стволу дерева. — Ненавижу, когда вы так поступаете. Стоит мне только понадеяться, что назревает хорошая ссора, как вы вставляете мне палки в колеса. Что, во имя неба, вы хотели этим сказать?

— Только то, что вы совершенно меня не знаете, — ответил он.

— Я другое имела в виду, — возразила Кристина. — Неужели я действительно рождена для того, чтобы приносить радость другим людям?

Герцог слегка наклонил голову, но глаза его по-прежнему напоминали две серые льдинки — удивительный контраст!

— Вы часто поступаете импульсивно, не по-женски, неловко и порой даже вульгарно, — назидательно проговорил он. — Вы слишком много болтаете, слишком много смеетесь, и ваше поведение начисто лишено утонченности. Но несмотря ни на что, вы привлекаете к себе всех окружающих людей, подобно тому, как пламя влечет мотыльков. Вы считаете, что люди не уважают вас, презирают и порицают, хотя это совсем не так. Вы говорили мне, что так и не сумели стать частью светского общества. Я в это не верю. Если бы вы старались изо всех сил — у вас обязательно получилось бы. Не знаю, кто уверил вас в обратном, но, кто бы ни был этот человек, он глубоко заблуждался. Быть может, его слепило исходящее от вас сияние, или он не готов был поделиться им с другими. Скорее всего, он принял это сияние за кокетство. Вот что я думаю о вас, миссис Деррик. Я всего лишь пытался осознать чудо того, что Линдсей-Холл снова наполнился детьми — наследниками моих братьев и сестер, а потом вдруг вы скатились с холма прямо в мои объятия. Теперь вы не посмеете утверждать, будто я не люблю детей, переизбыток чувств или наслаждение жизнью.

Кристина была потрясена. Она даже ощущала определенный подъем чувств — ей удалось разозлить герцога! Он явно был вне себя от гнева. Никогда еще за все время их знакомства она не слышала, чтобы он так много говорил.

— А вы больше не посмеете указывать мне, что говорить и чего не говорить, — заявила она.