– А, Сесил, – сказала Ева. – Доброе утро. Довольно мерзкая погода, не правда ли?

Эйдан слышал звуки громыхающих экипажей, подъезжавших к дому, но не повернул головы. Он вообще не пошевелился.

– Меня удивляет, что ты все еще здесь, Ева, – сказал кузен, сняв шляпу и пальто. Он стряхнул с них капли дождя и небрежно бросил на стул. – Я ожидал, что у тебя хватит гордости уехать до полудня. Ты ведь не собираешься валяться у меня в ногах и умолять, чтобы я позволил тебе остаться? Ты знаешь, я этого, не потерплю, я ненавижу такие сцены.

– Надеюсь, тетя Джемайма здорова? – вежливо осведомилась Ева.

– Я полагаю, все остальные уже уехали, – продолжал он, – и женщина, что называет себя экономкой, которая за этот год довела этот дом до упадка, уже уходит. – Он вынул карманные часы и сверился с ними. – Осталось две минуты отведенного времени всему этому стаду, чтобы они убрались отсюда. И тебе тоже, Ева. По доброте душевной я даю тебе еще час. Через час приедут мои люди и с ними, приходский констебль, который отвезет всех к судье. Мы же не можем обременять приход расходами на, бродяг, не так ли? А теперь извини меня, должны подъехать мои фургоны, и мне надо проследить за их разгрузкой.

– Сесил, – сказала Ева, – я вынуждена попросить тебя уехать. Пора обедать, я не нахожу тебя достаточно любезным, чтобы пригласить к столу. Мне не нужно ничего из твоих вещей, которые ты собираешься внести в мой дом. Я даже запрещаю тебе это делать. Пожалуйста, уходи немедленно!

– А теперь послушай ты, Ева. – Сесил выпятил грудь, его лицо побагровело. – Мне наплевать на твои уловки, и я не посмотрю, что ты моя кузина. Я никогда тебя не любил, и сегодня я могу сказать тебе это в открытую. Ты должна уехать немедленно, сию же минуту. Тебе была предоставлена возможность взять с собой личные вещи, но ты упустила ее. А теперь убирайся без шума, или мне придется воспользоваться кнутом.

В голосе Сесила, как заметил Эйдан, появилась сильная валлийская певучесть. Полковник кашлянул, и Моррис, резко повернувшись, заметил тень у окна. Выражение его лица мгновенно стало подобострастным и радостным.

– Милорд! – воскликнул он. – Вы снова здесь? Ты должна была мне сразу же сказать, Ева, и я дал бы тебе еще пару часов, чтобы принять своего гостя… могу я сказать, нашего гостя? Что значат несколько часов для близких родственников? Вы, вероятно, поймете меня, милорд. Моя дорогая матушка всю свою замужнюю жизнь прожила в коттедже, хотя, надо признать, в очень удобном и просторном, и теперь ей не терпится въехать в наш новый дом. Если бы что-то зависело только от меня, я бы с радостью предоставил Еве время до конца недели.

– Кто-то здесь упомянул о кнуте? – Эйдан выступил вперед.

Моррис добродушно рассмеялся.

– Родственники могут пошутить, не правда ли?

– А… – Эйдан неторопливо сделал несколько шагов к Моррису. Он оказался довольно близко к нему, и тому стала ясна разница в росте между шестью футами с небольшим и всего пятью. – Меня недавно обвинили в отсутствии чувства юмора, и теперь я понимаю, что не без основания. Я решил, что вы сказали это всерьез.

На этот раз смех Морриса прозвучал еще неестественнее.

– К тому же я не люблю шуток, – сказал Эйдан. – Даже в шутку я не могу позволить вам угрожать кнутом моей жене.

Последовала короткая напряженная пауза.

– Вашей жене? – У Морриса отвисла челюсть.

– Моей жене.

Моррис снова рассмеялся весело и игриво.

– Это вы-то не любите шуток, – сказал он, подмигивая Эйдану. – Нет чувства юмора? Да это самое смешное, что я когда-либо слышал, уверяю вас, милорд. И когда же было оглашение? Ха-ха! Вы об этом забыли?

– Мисс Ева Моррис, – холодно сказал Эйдан, – оказала мне честь, выйдя за меня замуж позавчера в Лондоне по особому разрешению.