– Вы совершенно правы, – с обманчивой любезностью заговорил герцог. – Я не одобряю, и это еще слишком мягко сказано. Я не одобряю ни выбор брата, ни поспешность вашего тайного союза, ни его условия. С двумя первыми пунктами я мало что могу поделать, ибо вы есть и навсегда останетесь дочерью уэльского углекопа, и вы есть и всегда будете замужем за моим братом. Но в третьем случае я могу кое-что предпринять. Условия вашего брака должны быть изменены.

– Есть такая пословица, ваша светлость, – сказала Ева, сжав руки на коленях в надежде сдержать свое возмущение, – «Не будите спящую собаку». Незачем было приезжать сюда и угрожать мне. Я не собираюсь вас позорить, показывая всем мои черные от сажи ногти или оскорблять слух ваших знакомых своим валлийским выговором. Я не собираюсь отъезжать от Рингвуда далее чем на десять миль до конца своей жизни. Вы можете не беспокоиться и забыть о моем существовании. Прощайте! – Она встала.

Герцог с раздражением посмотрел на нее.

– Не разыгрывайте мелодраму, мадам, – сказал он, – и сядьте. Прислушайтесь к голосу моего здравого смысла. Я бы не проделал весь этот путь из Гемпшира только ради того, чтобы учить вас тому, что вы сами уже уяснили. Вы не правильно меня поняли. Завтра вы едете со мной в Лондон.

Потрясенная, Ева снова опустилась на стул. Она не успела ничего сказать, как в комнату вошла Агнес с подносом, который она небрежно поставила на стол рядом с Евой. Экономка бросила на герцога сердитый взгляд, словно искала повода спустить его с лестницы и вышвырнуть за дверь, даже не открыв ее перед ним. Его лицо снова выражало неудовольствие, он словно не замечал присутствия экономки. Агнес фыркнула и вышла, громко хлопнув дверью. Ева дрожащими руками налила чай.

– Эйдан не только наследник титула, – сказал Бьюкасл, принимая у нее чашку. – Он еще и высокий чин армии его величества. То и другое делает его присутствие в Лондоне необходимым, мадам. Этим летом мы празднуем победу в нашей столице. Уже получено особое приглашение на торжественный обед в Карлтон-Хаусе, на котором будут принц-регент и множество глав других государств. Приглашен Эйдан и… вы, леди Эйдан Бедвин. В высших кругах общества, как видите, о вас уже известно, мадам.

– Я приглашена в Карлтон-Хаус? – Ева рассмеялась, вспомнив о Золушке, хрустальных туфельках и тыкве. – Тогда вы можете отказаться от моего имени, ваша светлость. Как вы понимаете, я могла бы появиться там в мятом ситцевом платье, с растрепанными волосами и начать рассказывать пошлые истории, а выпив несколько бокалов, танцевать на столе. – Ее голос предательски задрожал.

Герцог приподнял лорнет.

– Ваша ирония здесь не к месту, мадам, – тихо, но угрожающе произнес он. – Если вы изволите пренебречь этим приглашением и не явитесь, вы поставите мою семью в неловкое положение. Будут говорить, что, должно быть, с вами или с нами что-то не так, если мы спрятали вас в деревне почти сразу же после тайной свадьбы. Я не рассчитываю на то, что вы испытываете уважение к моей семье, членом которой, должен вам напомнить, вы теперь являетесь, но полагаю, что даже дочь углекопа должна уважать человека, пожертвовавшего ради нее своей свободой.

Ева беззвучно ахнула.

– Это он вам так сказал?

– Разве это не правда? – Он вежливо подождал ее ответа, затем продолжил:

– Подумайте, мадам. По-моему, вы получили сполна все, чего хотели. Эйдану тридцать. Если верить Библии, ему осталось прожить сорок из отведенных ему семидесяти лет. Он женат на женщине, которую поклялся больше никогда не видеть. Разве не ясно, что мой брат пожертвовал своей свободой?

Ева собралась было ответить и обнаружила, что ей нечего сказать.