Через несколько секунд я обернулся. Эринии топали в паре шагов за спиной. Снова ставший целым Кохэку стоял в недоумении, разведя руки с револьверами.

- Куда вы?! – воскликнул он.

Пушки нацелились в нашу сторону.

- Сюда! – скомандовал я и свернул в ближайшее ответвление тоннеля.

По дороге я приметил большой пересохший коллектор с заваренными трубами. Ему-то и предстояло сыграть решающую роль в битве с Кохэку.

Вампир нагнал нас быстро и тут же открыл огонь. Одна из эриний упала и не поднялась. Это была Мегера. Две другие издали вопли, полные отчаяния, но продолжали бежать. Да, жизнь в канализации не сахар – поневоле научишься соображать, что стоит делать, а что нет. В данном случае, помочь мутантихе было нельзя, а вот у её подружек ещё оставался шанс.

Мы взбежали по крутым скользким ступеням в сухой коллектор, но не остановились, а устремились к его противоположной стороне. У эриний хватило ума разделиться.

Кохэку влетел за нами. Из помещения вели только два коридора - один он блокировал, а другой находился далеко в стороне. На лице вампира появилась глумливая ухмылка. Он даже не торопился поднимать оружие. Был уверен, что загнал нас в ловушку, где мы и сдохнем. Между губ показались клыки.

- Первое, второе и десерт, - произнёс он, делая в сторону каждого из нас шутовские полупоклоны. – Дохлятину даже пробовать не стану. Спасибо, из-за этой пробежки у меня разыгрался аппетит.

В ответ я выпустил по нему очередь. Кохэку раздался в стороны, его половинки упали на пол и превратились в две лужи. Я активировал магию саламандры. Две Жар-птицы сорвались с моих рук и набросились на разделённого вампира, плотно накрыв его пылающими куполами и не позволяя ни сбежать, ни собраться воедино. Я видел, как бились трепещущие жгуты, как пузырилась жидкость, как появлялись и исчезали части тела. Да, это тебе не по стенкам-потолку размазываться, и в воду здесь не нырнёшь! В общем, не стоило забегать в сухой коллектор, где стены слишком далеко от тебя, придурок.

Я открыл огонь. Пули проходили сквозь пламя, но урон наносили небольшой. Решив не тратить попусту боеприпас, я подошёл к одной из птиц и выпустил два заряда из игломёта. Результат оказался тоже не фонтан. Стало ясно, что придётся помахать топором. То есть, мечом. Я рубанул половину упыря через пламя. Да, на этот раз эффект стал уже заметен. Здоровье Кохэку таяло на глазах, когда я лупил по нему. Его левая часть корчилась и пыталась трансформироваться, даже отползти, но я преследовал её, пока не добил. Когда одна вторая вампира почернела, и от неё повалил дым, а запас очков здоровья иссяк, я перешёл к правой половине. Через пару минут активного рубилова она тоже стала чёрной зловонной лужицей на полу коллектора.

Кохэку издох.

Фоновая музыка оборвалась, и я отозвал Жар-птиц.

Жизнь: 473%

Пятидесяти очков мне стоило их использование. Жирновато.

В коллектор вошла Ехидна, принюхалась и вопросительно уставилась на меня. Затем направилась к тому, что осталось от вампира. Я мысленно приказал ей отойти в сторонку и отдохнуть. С недовольным ворчанием она подчинилась: сделала несколько шагов влево и села, обвив передние ноги хвостом-змеёй.

Я проверил боезапас. Пришлось потратить два магазина для автомата и три заряда игломёта. Пожалуй, это оружие стоило приберечь для стычек со спецназом и не расходовать на упырей - по крайней мере, на боссов, которые от него почти не страдали. Ну, или прикупить что-нибудь помощнее.

Две лужи чёрной вонючей жижи вдруг поползли навстречу друг другу, слились и приобрели очертания человеческого тела – словно кто-то намалевал на полу краской силуэт.