|
Ведь, и правда, утром Сергей должен был сообразить, что я не просто так не тороплюсь на прогулку. С другой стороны, похоже, люди не могли отличить вампира от человека на вид. Это было хорошо. Незаметно для Анны я потрогал свои клыки. Они были обычной длины. Значит, увеличивались, только когда я кого-нибудь выпивал. Я не обращал на это внимания, но иного объяснения не видел. И всё-таки казалось странным, что люди не придумали надёжного способа выявлять носферату по ночам. Неужели нельзя было разработать какой-нибудь тест ДНК? Впрочем, мне-то жаловаться было не на что. Я от такого положения дел был только в выигрыше.
Интересно, как воспринимал Теплов появление моих предшественников. Ну, тех геймеров, которых нанимал Виллафрид. Чемпионов. Они- то наверняка тоже играли за Немо и являлись в "Красную заводь" по велению своей (моей, нашей?) мамочки. Получалось, карлик был всего лишь ботом, необходимым, чтобы запустить сюжет. Иначе как объяснить, что он меня допрашивал так, словно видел впервые в жизни? Я украдкой взглянул на Анну. Она тоже могла быть частью программы - и очень даже запросто. Современные цифровые технологии позволяли создавать персонажей любой сложности, по поведению совершенно неотличимых от живых людей. Да и существовали ли, если подумать, в игре (в любой игре) эти самые "живые люди"? В её пространстве действовали герои, чьи маски надевали игроки, но сохранялись ли при этом в героях управляющие ими люди? Если человек становился, допустим, эльфом или гномом, то начинал ли эльф или гном вести себя как геймер? Не правильнее ли предположить, что, наоборот: геймер начинал вести себя как эльф или гном? Жёлтый седан, разрисованный черепами и змеями, покинул Базарный Квартал и покатил по улицам, менее освещённым и с куда более скромным количеством вывесок. Дома были, в основном, высокими, но окна горели только на нижних этажах, да и то далеко не все. Я заметил, что на большинстве красовались решётки. Спустя минут десять район изменился: фонари почти исчезли, часто попадались запущенные скверы с чахлыми, скрюченными деревцами, повсюду виднелись кучи мусора, на которых пировали странные существа, похожие на помесь птиц и обезьян. Невольно вспомнились сказки Баума, которыми я зачитывался в детстве. Кажется, там тоже были подобные существа, только куда большего размера. Мне в голову пришло, что наше восприятие мира в какой-то момент становится автоматическим, подсознательным подбором ассоциаций. Располагающий опытом разум соотносит возникающие в поле наших органов чувств явления с теми, которые уже составляют багаж его знаний. Конечно, так задумано природой, и порой данная функция просто необходима для выживания: например, если на прошлой неделе животное укусила выползшая из-под гнилого бревна змея, на этой оно уже не станет теребить поваленное грозой дерево. Тот же принцип, наверное, срабатывает при выборе полового партнёра. Люди называют это "в моём вкусе". По сути же, речь, как мне кажется, идёт о наборе ассоциаций, составляющих образ привлекательной особи. Итак, смерть и любовь - вот что определяет возникающие в наших головах параллели. А вот так называемые культурные ассоциации, в общем-то, бесполезны, если только ты не искусствовед или художник (в широком смысле слова). Мы остановились, не доезжая до дома, зажатого между двумя небоскрёбами. Здание казалось из-за такого соседства приземистым и маленьким. Судя по древней архитектуре, когда-то оно было особняком - пока город не разросся настолько, что обступил островок уединения, стерев с лица земли лужайку, садик и тенистую рощу - ну, или что там раньше устраивали вокруг подобных домов. Серый камень, послуживший для облицовки, растрескался и порос тёмным мхом. Кариатиды выглядели понурыми и печальными, словно задолбались поддерживать причудливый антаблемент. У многих статуй не хватало частей тела. - Дом Вея, - сказала Анна. - Мы давно выследили его, но никто не делал заказ до сегодняшнего дня. |
