Прежде чем продолжить разговор, Корнеев докурил. Коротким знаком предложил еще водки, но я отказался – никогда не любил алкоголь. Да и на этот раз мужчина скорее меня проверял, чем предлагал. Водка в графине была отменная, из тех премиальных сортов, которые появляются на редких столах, легко хмелят голову и так же легко отпускают, но ему был нужен я и мое внимание.

– Моя дочь меня ненавидит, но она крайне сдержанный человек, чтобы демонстрировать это дальше наших личных встреч. Достаточно того, что об этом знаю я, а теперь еще знаешь и ты. Все это тебе я рассказываю не просто так, а чтобы исключить недопонимание в скором времени, когда ты станешь членом моей семьи и…

Что? Я еще ничего конкретного не услышал, а догадка уже обожгла и ошеломила. Сердце протестующе рванулось и в горле мгновенно пересохло. Нет!

– … мужем моей единственной дочери.

И сам не заметил, как оказался на ногах. Корнеев сидел, как струна, плечи напряглись.

Мы молчали целую минуту, в которую я понял, что ценю свою свободу намного больше, чем жизнь.

– Итак, Ярослав, мне продолжать? – спросил мужчина обманчиво спокойным тоном. – Или наш разговор можно считать завершенным? Ты скажи, не вопрос. Я тут же попрошу своих ребят тебя проводить. Кстати, как там дед поживает? Давно я Данила у себя не видел, пора пригласить старого друга на чай – все же не чужой он мне человек.

На тот свет пригласить, вот что читалось в умных и острых глазах хозяина. Такие люди, как Корнеев, никому своей откровенности не прощают и не дарят просто так.

Если я сам еще и не был таким, то был близок к тому, чтобы стать. Глупо тешить себя иллюзиями, почему именно я здесь.

Я уже знал свой ответ, но вопрос все еще оставался в цене.

– Продолжайте, Павел Юрьевич, – заставил себя процедить сквозь зубы.

На немолодом лице мелькнула понимающая ухмылка. Этот человек был акулой, способной кому угодно перекусить хребет надвое.

– Правильное решение, моя мальчик. Я знал, что в тебе не ошибся. Но, пожалуй, пора озвучить свои условия. Начну с суммы приданного…

– Я не бедный человек!

– Неумный ответ, Ярослав. Очень поспешный и в этом твой недостаток. Ты слишком порывист, научись лучше владеть собой. Но сейчас не об этом. Меня не интересует твое материальное положение, мальчишка! Я лишь озвучиваю свое предложение.

Мужчина назвал сумму, и от ее размера у меня напряглись желваки и сцепились в кулаки пальцы. Черта с два я радовался! Я чувствовал себя молодым волком, которого загоняют в капкан, и в бессилии метался в стенах чужой клетки.

– … у Марины есть настойчивое желание уехать заграницу. Мне это не нужно и тебе тоже. Единственное мое условие – это чтобы моя дочь осталась здесь. Навсегда. Точка. Пока у меня получается ее удерживать в городе, но, боюсь, рычаг моего давления на нее не вечен, а о большем тебе знать рано. Если Марина захочет, сама все расскажет.

И еще. Я готов подождать, но мне нужны внуки. О верности и прочем – договаривайтесь сами, в ваши личные отношения лезть не стану. Хочешь свободы – живи, как считаешь нужным, но тогда и Марину не тронь. Не будет внуков, будет защита – я согласен и на это. В обществе должны знать, кому моя дочь принадлежит по закону – тебе, и кому принадлежишь ты. И запомни, Ярослав, никакого насилия. Ты парень горячий, поэтому я приставлю к ней охранника. И отзову его лишь тогда, когда дочь даст на это согласие. У тебя есть вопросы?

– Да.

– Спрашивай.

– Что она знает обо мне?

В стальных глазах на миг мелькнуло чувство, очень похожее на боль. На ту затаенную, непреходящую боль, что со временем не притупляется, и с которой учатся жить.