Покопаться в чужих воспоминаниях... Я - лесник, Нитар, сорок пять лет. У меня жена Юта и двое ребятишек, Мина и Спех. Я рубаю дрова про запас, весна будет затяжная, топить ещё долго придётся...

  Я больше не рубаю дрова. Топор со свистом врезался в пень. Я - Неневеста, и я иду в ближайшее селение или город, к людям.

  Я захожу в дом, резко распахивая двери, тёплый воздух паром вырывается на улицу. Жена, невысокая миловидная блондинка, удивлённо поднимает голову:

  - А я как раз звать тебя собиралась. Похлёбка поспела... Что-то случилось?

  Я вдруг ощущаю странную нежность к этой чужой женщине. Хочется сбросить тулуп, прислониться спиной к печке, почувствовать, как на колени забираются ребятишки, и смотреть, как суетится Юта, накрывая на стол.

  Я тряхнула головой, сбросив наваждение. Нет, нужно сматываться, пока меня не поглотили чувства Нитара.

  - Я ухожу, - бросила коротко, ровно.

  Юта так и села, прижав руки к груди и не находя, что сказать. На лавке у печи захныкали дети.

  Я отрезала половину круглой, ещё тёплой, буханки хлеба, на крючке у двери нашла корзинку.

  - Поешь хоть... - прошептала женщина.

  Горшок на печи источал такие ароматы!.. Негодник! А на столе конкурировала с ним тушка большой птицы. Наверное, глухарь. Всю жизнь мечтала попробовать глухаря. "Представляю, какой он вкусный. Я добыл его вчера на охоте. А моя жена приготовила его с такой любовью, что пальчики оближешь..." Тьфу ты! Приступ нежности едва не захлестнул меня с головой. Так я забуду, кто я, да и останусь, чего доброго, лесничествовать...

  Я решительно, обжигая пальцы, отломала половину тушки. Где же взять какой-нибудь пластиковый кулёчек? Пришлось завернуть птицу в обнаруженную на столе тряпку и присоединить к хлебу.

  - Где деньги, Юта? - не ведаешь ты, несчастная, что причастна сейчас к делу спасения мира, да и не узнаешь никогда.

  - Да ты ведь сам знаешь, Нитар...

  - Достань деньги, Юта.

  - Папка, не уходи! - бросилась ко мне девчушка лет пяти, схватила за штанину, подняла вверх личико с мокрыми глазами.

  - Пап, не надо, - Спех серьёзно смотрит, сжав кулачки, он чуть старше сестрички и чувствует себя настоящим мужчиной, поэтому старается не плакать.

  Юта достает кошель, протягивает мне дрожащими руками.

  - Да вернусь я, вернусь! - кричу, вытряхивая из кошеля монеты, одна, вторая... Десять.

  - Так папка в город, наверное, собрался! - вскрикивает, ожив, Юта. - Сегодня ж базарный день! А мы сразу и не поняли. Что ж ты вчера не сказал? Я б раньше поесть сварила.

  - Пап, возьми меня на базар! - подскакивает Спех. Дети враз меняются в лице, слёзы высыхают, словно их и не было.

  - И меня возьми! Ну, папочка!.. - теребит меня за штанину малышка.

  Я отсчитываю половину монет, остальные пять возвращаю Юте:

  - Возьми, пригодятся.

  - Нитар, ты муки купи, а то кончается... Соли надо... Что ж ещё! Сразу не соображу. Да, детям сластей каких-нибудь не забудь.

  Уй! Достанется бедняге Нитару, когда он вернётся домой с пустыми руками.