– Ну, я рад… очень рад…

Он странно взглянул на нее. Будто ждал чего-то.

– А дрова теперь… это… не надо рубить?

– Мы справимся сами, – сухо ответил Ник.

Нериль от досады закусила губу: чего он лезет не в свое дело?

– А… ну ладно… пойду я тогда…

– Господин Даберсон, – улыбаясь соседу, Нериль со всей силы наступила на ногу даргу. – Спасибо за помощь. Если хотите подзаработать, у меня всегда найдется работа для вас. Приходите!

Ответная улыбка зажглась в глазах Бьернара:

– Обязательно, госпожа Эрисса.

Бородач скомканно попрощался и потопал прочь, на ходу возвращая  шапку на место.

Но едва он отвернулся, как две железные руки обхватили Нериль за талию, приподняли и отставили в сторону, словно вещь. Но не разжались. Затылок опалило дыхание дарга.

– Женщина, ты мне ногу отдавила! – процедил Ник ней на ухо.

– Скажи спасибо, что только ногу, – ответила она ему в тон, – братик!

Хватка ослабла.

Развернувшись, Нериль с возмущением уставилась в безмятежные мужские глаза:

– Что ты себе позволяешь? Я не просила о помощи!

– А я должен ждать, пока ты попросишь? – он выгнул бровь.

– Ну, хоть прикрылся, и то хорошо.

Взгляд женщины скользнул по рубахе, отмечая грубую штопку на вчерашних прорехах. Следов крови не было, значит, дарг с утра успел не только зашить, но и постирать одежду. Моток ниток с иголкой так и остался лежать на столе, а печь высушила мокрую ткань.

– Ладно, – устало вздохнула Нериль. – Значит, избавиться от тебя не получится. Не стоит даже надеяться?

Он улыбнулся:

– Пусть у меня нет дракона, но я все еще дарг. Кровь не даст мне уйти. Ты должна это знать.

Она знала. Слишком хорошо это знала, и за пятнадцать лет в Ламаррии видела всякое.

Возможно, таинственный  голос тогда ошибся, и бескрылый дарг вовсе не враг, а друг? Но стоит ли с ним откровенничать?

– Значит, ты не сдашь меня даргам? – пробормотала она, заглядывая ему глаза и ища там поддержку.

– Нет. Можешь мне верить.

– Почему?

– Я знаю, что тебя ждет.

– А если… если за моим сыном придут?

– Я буду тебя защищать.

– Даже от его отца?

– Даже от его отца.

– Даже от посланцев императора?

– Даже от них.

– Почему? Почему ты это делаешь? Я же тебе никто…

Он глянул так, будто хотел сказать что-то важное, но в последний момент передумал.

– Ты спасла мне жизнь, разве этого недостаточно?

– И ты не скажешь, кто ты на самом деле?

– А ты?

Она первой опустила глаза.

Разговор зашел в глухой угол. Ни один из них не собирался раскрывать правду о себе.

Нериль вздохнула: ей хотелось получить более существенные аргументы, чем просто слова. Но скрипнула, приоткрываясь, калитка, и в щель протиснулся Рейни. Мальчик бережно придерживал подол рубахи, в которой что-то лежало. Красные глаза выдавали, что он плакал. Но сам Рей, увидев мать, сразу насупился:

– Будешь ругать?

Она не сразу поняла, что завернуто в его рубаху. Но красные пятна, проступившие сквозь ткань, заставили насторожиться.

– Я набрал малины, – мальчик двинулся вдоль забора, поближе к дому. – Пока вы тут ругались.

– Малины! – ахнула Нериль. – Ты лазил в малинник! Там же медведи!

Она дернулась к сыну, но Ник ее удержал.

– Успокойся, он цел.