Давно пора, подумал Пол, выходя из-под душа и быстро вытираясь. Затем он бросил на себя взгляд в зеркало. Глаза отражения были дикими, оно хмурилось и что-то бормотало. Он был в гораздо худшей форме, чем предполагал. Он уже начал разговаривать с самим собой!

Пол оделся и вошел в спальню. Джоан все еще спала, явно переутомленная. Когда он смотрел на нее, то не находил того, что привлекало его в предыдущих подружках. С ней ему не нужно было становиться на эмоциональные ходули. Она не стала бы его ревновать, устраивать различные маленькие драмы, проводить изматывающие психологические разборки. Она не могла даже обидеть его… Пока оставалась его другом.

Но Пол знал ее. Джоан хотела выйти замуж, хотела, чтобы ее безумно любили. Она заслуживала того, чтобы быть любимой, хотя в груди Пола саднило при одной мысли о другом мужчине рядом с ней. Она не заслуживала того, чтобы испытывать боль, потому что ее лучший друг оказался ослом.

Если бы это была любая другая женщина, Пол уговорил бы ее позвонить на работу и сказаться больной, и они провели бы весь день в постели, находя все новые и новые захватывающие способы доставить друг другу удовольствие. А потом, когда выяснилось бы, что он пресытился ею, или что она требует большего, чем он способен ей дать, или пробует глубже, чем нужно, залезть ему в душу, Пол мягко, но решительно разорвал бы их отношения и вернулся к привычной жизни.

Он понимал, что ни в коем случае не должен допустить подобного с Джоан. Ну а что было бы, если бы это все-таки случилось? Она не подвела бы его ожиданий, но ушла бы разочарованной. И никогда бы уже не стала снова тем другом, в котором он нуждается. А он отчаянно нуждался в ней. Господи, как он в ней нуждался!

Пол схватил лист бумаги и ручку. «Джоан, — написал он, — увидимся в «Синей пальме» в половине восьмого. Пол».

Вздохнув, он положил записку на прикроватный столик. Затем, не в силах удержаться, склонился над Джоан и поцеловал ее. Даже сонная, она потянулась навстречу прикосновению его губ. Он позволил себе немного продлить поцелуй. После того, как мы встретимся вечером, я уже больше никогда не прикоснусь к ней, поклялся Пол.

10

Пол сидел за одним из высоких столиков в «Синей пальме». Был час скидок, и смеющиеся флиртующие мужчины и женщины сновали туда и сюда, опустошая буфет и заказывая Маргариту подносами. «Клобучники» называли «Синюю пальму» пальмой, под которой разбиваются сердца, поскольку по той или иной причине все приводили сюда своих девушек для окончательного разрыва. Для этого здесь были идеальные условия — людно, шумно, трудно закатить сцену. Пол выбрал этот бар в силу привычки и из трусости. Он не знал, как Джоан отнесется к известию о том, что прошлая ночь была ошибкой, к которой подтолкнули их перевозбужденные тела.

Он и сам не знал, как относиться к этому. Наверное, поэтому и пришел сюда за час до назначенного времени. Ему нужно было разобраться в себе, успокоиться, да, наконец, просто найти слова, которыми он все это скажет Джоан. Пол потягивал пиво, время от времени поглядывая на дверь, и вдруг заметил Боба, пробирающегося к нему между столиков.

— Привет, пропащая душа, — сказал он, взгромоздившись на высокий стул и сделав первый жадный глоток пива.

Пол пробормотал что-то нечленораздельное.

— Что с тобой творится, старина? Ты совсем нас забыл, ведешь отшельническую жизнь и выглядишь так, словно увидел привидение.

— Я не знаю! — огрызнулся Пол.

— Это все из-за девчонки, да? — В глазах Боба светилось искреннее сочувствие. Он хлопнул его по плечу. — Во что она вляпалась на этот раз?

Пол, отчаявшись разобраться в этом нагромождении нелепостей самостоятельно, чувствовал, как плотина в его душе постепенно подается, и из нее выпадает один камень, другой…

— Речь не о том, во что вляпалась она, а о том, во что вляпался я.