Быть может, у нас назрела потребность в новом слове для обозначения такой системы распространения знаний, целью которой является широкая информация, полная досягаемость всех имеющихся знаний для любого индивидуума. М-р Х.Д.Дженнигс Уайт предлагает нам совсем выбросить слово «образование» как опороченное и говорить о «евтрофии», то есть о хорошем физическом и духовном питании, — а там пусть свободные люди решают. Создание евтрофического общества, не знающего священников и педагогов, которые будут исключены из него как ненужный и вредный элемент, вполне по плечу современному человечеству.

Кроме того, говоря о возможностях прорваться к свету и Sapiens'у, мы должны учитывать еще один важный фактор духовного освобождения, а именно — внутренний бунт. Чем безраздельней господство тьюлеровского духовенства, тем сильней пробуждается дух неповиновения в тех, кому предназначена главным образом роль покорных.

Католическое духовенство всегда было для обыкновенных людей нелегким бременем, и всюду, где образование обеспечивало общую элементарную грамотность, возникали восстания. Католицизм был причиной самых кровавых восстаний, какие только знает история. Всюду, где образование находилось целиком в ведении католической церкви, дело кончалось революцией, свирепой и кощунственной. Народ, взбешенный и неблагодарный, поднимался и начинал преследовать священников, осквернять и жечь церкви. М-сс Неста Уэбстер объясняет это прямым воздействием дьявола, и, может быть, она права. Возможно, что он не так усердствует в протестантских и языческих странах, потому что их можно считать уже погибшими. Но эти явления повторялись в прошлом с такой регулярностью и наблюдались в таком количестве стран, что можно, например, поручиться, что очень скоро верующие в Ирландии, выведенные из терпения слишком бесцеремонным контролем над их образом мыслей, нравственностью и хозяйственными делами, начнут стрелять в своих священников, точь-в-точь как стреляли когда-то в помещиков, и притом в силу того же самого благотворного обострения чувства собственной неполноценности.

Но есть основание полагать, что недостатком смирения отличается не только паства. Пастыри в душе, видимо, тоже не чужды искушениям дьявола. Многое тут скрыто от любопытных глаз непосвященного. Что, например, думают об энцикликах теперешнего папы его соратники-кардиналы, покрыто тайной благодаря их молчанию, но весь организм церкви снизу доверху обнаруживает, как постоянно обнаруживал и прежде, некоторую неустойчивость, которая при теперешнем состоянии духовного напряжения во всем мире, видимо, будет возрастать. Главные удары критики, колебавшие и раскачивавшие единство Великого Обмана в прошлом, наносились представителями духовенства.

Даже в эпоху, предшествующую Константину Великому, при котором назрела необходимость в определенном Символе веры, оформляющем сделку между церковью и государством, споры между христианами имели по большей части характер внутренний. Учителя философии в александрийских школах и афинском университете не делали никаких вылазок против нового учения, несмотря на провокационные выпады таких представителей христианства, как Тертуллиан. Они считали, что в христианстве нет ничего, требующего опровержения. И в течение веков основным источником смут был рядовой служитель церкви, который читал Священное писание и возмущался высокомерием и деспотизмом начальства.