– Глупые, – они делают это не для себя, а в угоду Необходимости.

Между тем гроза прошла, солнечный свет опять заиграл в зелени, еще покрытой блестящими каплями дождя, и осветил потемневшую было внутренность храма.

– Посмотри, – сказала пастушка, – вот два новых изваяния, которых здесь прежде не было.

– Молчи, – ответил пастух. – Старики говорят, что это поклонники древнего божества. Впрочем, они не могут сделать вреда… Останься с ними, а я пойду отыщу твоих пропавших овец.

И он ушел, а она осталась с идолом и двумя мудрецами. А так как ей было немного страшно и, кроме того, она была еще полна молодой любви и восторга, то она не могла оставаться на месте, а ходила по храму и громко пела песни любви и радости. Когда же гроза совсем прошла и края темной тучи скрылись за дальними вершинами горной цепи, она нарвала еще влажных цветов и убрала ими идола. А чтобы скрыть его неприятную улыбку, она воткнула ему в рот плод горного ореха с веткой и листьями.

После этого она взглянула на него и громко засмеялась. Но и этого ей было мало. Она захотела убрать цветами также и старцев. Но так как на добром Пуране было еще гнездо с птенцами, то она обратила внимание на сурового Дарну, гнездо которого уже опустело. Она сняла пустое гнездо, очистила тюрбан, волосы и плечи старца от птичьего помета, потом обмыла его лицо ключевой водой. Она думала, что этим она платит богам за их покровительство ее счастью. А так как и этого ей показалось мало, то, все еще переполненная своей радостью, она наклонилась, и вдруг блаженный Дарну, стоявший на самом пороге Нирваны, ощутил на своих сухих губах крепкий поцелуй глупой женщины…

Вскоре после этого вернулся пастух с найденной овечкой, и оба ушли, распевая веселую песню.

VI

Между тем искра, едва не угасшая в сознании мудрого Дарну, затлелась опять и стала разгораться все сильнее. Прежде всего в нем, как в доме, где все спят, проснулась мысль и стала беспокойно метаться в темноте. Мудрый Дарну думал целый час и надумал одну только фразу:

– Они подчинялись Необходимости…

Еще через час:

– Но, в конце концов, и я тоже ей подчинился…

Третий час принес новую посылку:

– Срывая плод – я исполнял закон необходимости.

Четвертый:

– Но и отказываясь – я исполняю ее расчеты.

Пятый:

– Они, глупые, живут и любят, а мы с мудрым Пураной умираем.

Шестой:

– В этом есть, может быть, необходимость, но очень мало смысла.

После этого проснувшаяся мысль окончательно поднялась и стала будить другие спавшие способности:

– Если мы с Пураной умрем, – сказал себе мудрец Дарну, – это будет неизбежно, но глупо. Если мне удастся спасти себя и товарища, – это будет тоже необходимо, но умно. Итак, будем спасаться. Для этого нужна воля и усилие.

Он отыскал в себе маленькую искорку воли, которая еще не угасла. Он заставил ее поднять свои отяжелевшие веки.