— Это не то, к чему я привык. Мой отец выстроил «Сатклифф индастриз» с нуля, поставив на карту имя, репутацию и фамильное состояние. Процветание компании — цель всей моей жизни. Все мои силы уходят на то, чтобы продолжить дело его жизни. Хотя мы начинали с производства спиртного и сейчас занимаемся многим другим, главное в нашем деле — предоставление элитных апартаментов людям, которые стремятся к утонченным развлечениям и не хотят, чтобы что-то нарушало их благополучие.

— Что-то вульгарное? — Дейзи указала на несколько вызывающее убранство часовни.

— Я не осуждаю вас, Дейзи, я хочу, чтобы вы поняли — я не собираюсь изменять себе. Сейчас я разрабатываю новое направление, и это все, что меня интересует. Я дам вам немного времени — две недели. Это будет для вас передышкой, даст возможность найти жилье и решить, как быть дальше.

Она взглянула на него так, словно только что увидела в нем вампира, готового пить ее кровь. Ни одна женщина никогда не смотрела на него с таким отвращением.

Это не должно было его задевать, но задело. Тем не менее Паркер не собирался менять свои планы. Еще в юности он понял, как опасно руководствоваться эмоциями и действовать под влиянием момента. Он этого не сделает. Никогда впредь.

— Две недели без арендной платы, — повторил он, — и я найму кого-нибудь — профессионала — помочь с переездом.

У нее опустились плечи.

— Я надеялась, вы передумаете, они так немощны.

— Я вижу, что они немощны, и не собираюсь причинять им вред.

Несмотря на решение оставаться сторонним наблюдателем, его тронула грусть, прозвучавшая в ее голосе, и ее привязанность к друзьям. Паркер почувствовал непривычное желание дать заведомо невыполнимое обещание, сказать, что ее мир останется неизменным. Но он слишком хорошо понимал, как опасна ложь, и подавил желание дотронуться до нее.

— Часовня была их домом долгие годы, они привыкли к ней. Им будет трудно менять свои привычки, они ведь не приборы, которые можно включить в любую розетку.

— Мы найдем что-нибудь подходящее или даже несколько вариантов. Через месяц вы почувствуете себя даже лучше, чем здесь.

Дейзи с упреком смотрела на него своими огромными глазами, и Паркер почувствовал, как в нем шевельнулось что-то, о существовании чего он не подозревал. Он понимал, как опасно давать волю сожалениям и чувствам, понимал, что это путь к катастрофе.

— Я помогу вам, Дейзи, — повторил Паркер, — но вам нельзя оставаться здесь. Я скоро уезжаю, и к моему отъезду здание должно быть свободно и готово к продаже.

Дейзи стояла и молча смотрела на него, под градом слов, как под градом ударов, и наконец кивнула.

— Вы приехали в Лас-Вегас не ради нас, вы здесь потому, что Тилли умерла, а вы ее наследник. Вы хотите посмотреть, что от нее осталось, — прошептала она. — Пойдемте, я покажу; боюсь, что личных вещей немного.

Несмотря на то что именно затем он и приехал, ему почему-то не хотелось следовать за Дейзи. В конце концов, это ее дом, хотя и незаконно занятый. Но он не может давать волю чувствам. Дейзи — одно из дел в его ежедневнике, самое важное на данный момент, как и прошлое его тетки. Ему не хотелось заниматься ни тем ни другим. Вместе с тем и Дейзи, и прошлое тетки давали возможность на время скрыться от попыток совета директоров соблазнить его всеми по очереди великосветскими девицами на выданье Бостона.

Паркер пристально смотрел на Дейзи. Она мило зарделась, очаровательный румянец залил щеки, грудь и ямочку в вырезе платья…

— Паркер?

Он вздрогнул, пойманный с поличным.

— Извините, я думал о жилье, — солгал он. — Завтра я пришлю агента.