Шейла была сильно напутана, но продолжала идти вперед. Ноги, сделавшиеся словно ватные, не позволяли ей бежать. Однако и преследователь девушки тоже не бежал. Все было как при замедленной съемке. Казалось, странный человек был уверен, что настигнет девушку, и поэтому, чтобы насладиться ее страхом, не особенно торопился.

Шейла петляла по каким-то темным закоулкам, и в результате оказывалось, что она попала в квартал трущоб. Она явственно различала неприятные запахи, которые исходили из мусорных бачков. Шейла вдруг набиралась сил и пыталась убежать от преследователя, но при этом натыкалась па бачок, маньяк нагонял ее... и она просыпалась. Это была какая-то зловещая игра. Ложась спать, она уже заранее знала, что ей приснится. И девушка не могла понять, чего ей больше хотелось: узнать, что же будет дальше, или чтобы ее ночные кошмары вовсе прекратились. Она молилась Богу, чтобы он помог ей избавится от ночных кошмаров, но очередная ночь приносила все те же страхи.

Все началось с того дня, когда Шейла случайно узнала тайну своей матери. Она увидела, как мать развлекается со своим любовником прямо у них дома. С той поры она была сама не своя. Шейла очень любила своих родителей, особенно отца. Ей казалось, что еще пи у кого не было такой крепкой, любящей семьи, и она гордилась, что имеет таких родителей. Теперь девушка была в полном смятении. Она убежала из дома и не появлялась там до глубокой ночи. Родители были напуганы исчезновением дочери. Они попытались поговорить с ней, но девушка ничего не ответила. Она поднялась к себе в комнату и заперлась там до утра. Родители недоумевали, ведь их дочь никогда ничего не скрывала от них. Мать предположила, что у дочери возникли неприятности с парнем по имени Дональд, с которым Шейла давно уже встречалась. Отец поддержал предположение жены и решил выждать, пока дочь сама не поделится своими огорчениями. Но с тех пор он не узнавал свою Шейлу. Дочь стала замкнутой. Она приходила из школы и тут же запиралась в своей комнате, а по утрам выходила к завтраку бледная, с глубоко запавшими глазами и темными кругами под ними.

Наконец, отец решился поговорить с ней:

– Шейла, дорогая, мы с мамой чувствуем, что с тобой что-то происходит, – начал он, когда жена уже разливала горячий кофе в чашки.

– Мы всегда были большой дружной семьей, – при слове «большой» Рональд Маклен улыбнулся, ведь у них была только одна дочь. – И мы всегда понимали друг друга.

– Не лучше ли тебе, – сказала, присаживаясь за стол, мать, – поделиться со своими родителями, что тебя огорчает в последнее время?

Шейла посмотрела на мать и отвела глаза. Дона почувствовала что-то неладное во взгляде дочери. У нее были такие злые глаза, каких мать еще никогда не видела.

Рональд Маклен заметил замешательство жены, но продолжил разговор:

– Мы с мамой очень любим тебя, Шейла, – глаза отца светились любовью.

– Я тоже люблю тебя, папа, – тихо произнесла девушка.

– Только папу? – недоуменно спросила Дона Маклен, пытаясь скрыть предчувствие.

Дочь промолчала,

– Ты стала совсем другой, – продолжал отец. – Мы с мамой обеспокоены этим и хотим знать, что тебя тревожит в последнее время.

Шейла подчеркнуто старательно размешивала ложкой кофе и по-прежнему сохраняла молчание.

– Я чувствую, что ты не расположена сейчас разговаривать с нами, – вмешалась мать.

Рональд недовольно посмотрел на жену.

– Все началось с того, как однажды ты поздно вернулась домой, – попытался продолжить разговор отец. – Мы с мамой... – он осекся, заметив презрительный взгляд дочери.

Рональд Маклен не смог больше говорить. У него комок подступил к горлу. Все это было очень удивительно, ему никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным за его семейную жизнь.