—Я готова вернуться в любой момент, как только вы захотите, — проговорила она. — Вам вовсе необязательно ради меня торчать здесь целый день.

—Уже надоело? — бесстрастно спросил он.

—Вовсе нет, — возмутилась она. — Вам, должно быть, надоело.

—Когда мне на самом деле надоест, я дам вам знать. По-моему, до возвращения домой мы могли бы съездить в Хелл. — Он усмехнулся, заметив ее удивление. — Короткое путешествие, в этот раз на поезде. А как вам нравится идея послать из Хелла открытку родителям?

—Они не знают, что я здесь, — возразила она.

—А вы не думаете, что уже пришло время сообщить им?

Кирстен посмотрела на него, с трудом выдержав его циничный взгляд.

—Зачем тревожить их? Пока только ваш отец проявил интерес к восстановлению родственных отношений, но даже он без особого энтузиазма относится к этому. Может быть, лучше оставить все как было?

—Вы уже не можете оставить все как было. Иначе вам придется сочинить целую цепочку лжи, чтобы объяснить, где вы были и что делали. И, кроме того, я очень сомневаюсь, чтобы мой отец позволил вам так поступить.

—Даже если это еще больше огорчит вашего деда?

—Руне не должен ни в чем участвовать.

При условии, что нам не придется больше навещать друг друга. — Голос у нее зазвенел. — Я бы предпочла, чтобы отец ничего не знал о моем пребывании здесь, чем сообщить, что его приезд сюда нежелателен!

— Это вовсе не то, о чем я хотел сказать, — услышала она невозмутимый ответ. — Я только имел ввиду, что Руне ничего не должен знать. Так будет лучше.

— Я предлагаю альтернативу, — осторожно начала она. — Вы или ваш отец, а может быть, вы оба приедете к нам в Англию.

Он перевел взгляд на чашку, которую она уже минут пять держала в руках.

— Ваш кофе уже остыл. Хотите еще?

— Нет, благодарю. — Кирстен покачала головой, с грустью подумав, что она сделала предложение, которое он вряд ли найдет приемлемым.

— Тогда мы приедем, — прозвучал его ответ.

Поездом до Хелла было не больше получаса. Они вышли на аккуратной маленькой станции и увидели как будто россыпь деревянных домов, а в самом центре стояла церковь, окруженная березами. Невдалеке был магазин и крохотная почтовая контора, куда и устремились все пассажиры, сошедшие с поезда.

— Родители думают, что я во Франции, — пояснила Кирстен, когда Терье еще раз предложил ей послать домой открытку. — Я не могу обрушить на них новость, подобную ушату холодной воды.

— Открытка придет к ним через несколько дней, — настаивал Терье. — А тем временем вы сможете позвонить домой и рассказать правду.

— Правда заключается в том, что я сделала ошибку, вообразив, будто могу преодолеть отчуждение, существующее целых шестьдесят лет. — Только бы он не услышал горечи в голосе, подумала Кирстен. — Мне вообще не надо было приезжать.

— Шестидесятилетнее отчуждение нельзя преодолеть за одну ночь, — жестко возразил он.

— Если поручить это вам, оно никогда не будет преодолено, — выпалила она, дав волю гневу, переполнявшему ее. — Вы предубеждены не только против моей семьи, но и против меня лично, разве не так? Вы даже не даете мне шанс переубедить вас!

Они привлекали любопытные взгляды людей, входивших и выходивших из маленького здания почты.