В душе он был бунтарем, грешником и редкостной сволочью. И пока весь мир носил медицинские маски, он просто носил маску приличного человека. И считал, что этого вполне достаточно.

– Какой сегодня чудесный день! – послышался его голос.

Он стоял под проливным дождем. И улыбался.

Девушка со старым зонтом яростно воевала за почти новые туфли. Она тщетно вызволяла себя из муниципального плена.

– Не переживай! Если не освободишься, добрые люди будут тебя подкармливать, –  зевнул  «некрасавец». Он смотрел на  гордые  женские мучения. И слушая первобытные стоны: «Уффф!».

– А потом лет через десять тебя возьмут на городской баланс. И разобьют клумбу у твоих ног! – продолжал он с улыбкой. – У твоих ног ляжет половина города. Пьяная. На День Города.

– Есть! – победоносно выдала девушка. И посмотрела на свой поцарапанный каблук. Один – один, ступенька! Тебя запомнили!

Девушка, не обращая никакого внимания на едкие комментарии, поднялась к двери. И щедро отряхнула зонт прямо на дорогой костюм.

– Ай я яй!  Как смешно! Ха ха ха! Прекрати! – заслонился рукой незнакомец. – Прямо, как святой водой! Пшшшшш!

Тяжелая дверь психиатрической больницы номер тринадцать раскрылась со всей гостеприимностью. На которую только способны двери психушки.

Охранник, который всем представлялся Олежиком, проводил взглядом симпатичные виляющие прелести.  И вздохнул. Девушка давно дала понять, что не настроена знакомиться с его мамой. И по вечерам заниматься закрутками под программу «Здоровье».

– Олег – это имя. Олежик – диагноз,  – ласково улыбнулся Олежику таинственный незнакомец.

И слегка прибавил шагу. Незнакомец догнал девушку с расшатанным каблуком на подступах к регистратуре.

– А с чего это мы перестали со мной разговаривать? Мы что? Обиделись? – участливо поинтересовался он, полушепотом. – На что? На то, что я сказал про кастрюльку? Которая прямо кричит с кухни: «Помой меня!». Уже вторую неделю.

Но девушка не обращала на него никакого внимания. Она здоровалась со всеми, кто проходил и пробегал. И даже с теми, за кем бежали санитары.

Стойка регистратуры никогда не забудет этот ничем не примечательный день. И будет рассказывать другим стойкам регистратуры, как однажды об нее потерся дорогой костюм.

«Ах! Отполируй меня до блеска!», – шуршала она под чужим рукавом.

– Варвара Викторовна! Одну минутку, – висела на телефоне скромная медсестрица Аленушка.  «Я тебя потом наберу! Суп в холодильнике! Да, я с ночи!», – выдала она в трубку мужу. Ее Козленушка  пил далеко не из каждой лужи. А только из тех, в которых было градусов сорок.

– А она сидит на антидепрессантах! Которые ворует по вечерам, когда берет ночное дежурство!  – заметил обворожительный «некрасавец».

Он сочувственно бросил взгляд на белый халат и съехавший бейджик.

– И вот конкретно сейчас она на них сидит… Видела торчит упаковочка? – интриговал мужчина – мечта.

Но девушка снова не обратила на слова никакого внимания. Она молча черканула в журнале и взяла ключ.

– Ты так и будешь меня игнорировать? – обиделся незнакомец.

Он следовал по коридору за расшатанным каблучком.

– Посторонним вход воспрещен! – крикнула медсестрица Аленуша. – Стоять, ниндзя! Сюда «низя»!

Серенький мужичонка в режиме «невидимки» пытался пройти мимо регистратуры, шурша пакетом. Вид у него был здоровый. Плюс минус.