Они уже выходили из дверей, окруженные фоторепортерами, когда в коридоре, выходившем во внутренний двор, появилась Хилл. В этот момент – так уж распорядился Его Величество Случай – Сигел, обняв Пегги за талию, наклонился и поцеловал ее в щеку.

Вирджиния Хилл, шедшая по коридору, видела это и, ускорив шаг, расталкивая попадавшихся на ее пути, стремительно направилась к ним. Ее лицо, красное от алкоголя, было искажено гневом.

Я стал пробираться через толпившихся в казино в направлении холла.

Я подошел почти вовремя – Тэбби, растопырив пальцы с красными наманикюренными ногтями, набросилась на Пег. Сначала она сорвала с ее платья брошь-фламинго и запустила ею в Сигела. Затем она одной рукой царапнула Пегги по лицу, оставив на нем красные полосы, а другой схватилась за ее темные локоны и с силой дернула вниз.

Пег вскрикнула, а ошеломленная публика, замерев, завороженно наблюдала за происходившим. Сигел оцепенело смотрел, как две его дамы, схватившись, повалились на ковер холла.

Вирджиния оказалась сверху Пег и нанесла ей два удара маленьким крепким кулачком. Пег не осталась в долгу: вцепившись обеими руками в вырез платья Вирджинии, она с силой рванула его, разодрав платье на две чести. Затем они стали кататься по полу, нанося друг другу удары. Пегги при этом вскрикивала, а Тэбби рычала.

Мы разняли их. Сигел грубо оттащил назад Вирджинию, а я прижал к себе дрожащую, находившуюся в шоке Пегги; ее лицо было в кровоподтеках и ссадинах. Пегги обладала сильным характером и поэтому не плакала, но была потрясена и прижималась ко мне – наверное, даже не отдавая отчета в том, что это был я. Сигел наотмашь ударил Вирджинию Хилл. Она взглянула на него, придерживая одной рукой разорванное платье. В ее глазах были и боль и изумление.

– Ты забыла, где ты находишься.

– Бен...

Сигел, понимая, что на него устремлены десятки глаз, тихо, почти шепотом, который могли слышать только стоявшие рядом, сказал ей:

– Ты выставила меня в их глазах идиотом.

Вся дрожа, закрыв лицо рукой и рыдая, Вирджиния стремглав бросилась прочь.

Он хмуро посмотрел ей вслед. Затем он обратил взор к публике. Сейчас ему было не так-то просто развеять всеобщую неловкость; на его лице не было его обворожительной улыбки, и он не говорил, как тогда, в казино: «все нормально, господа». В его глазах был гнев и, может быть, обида.

Медленно толпа стала расходиться. Появились фоторепортеры, снимавшие отъезжавшие кортежи; они еще не знали, какое зрелище пропустили.

Сигел повернулся к Пегги, которую я продолжал держать в своих руках. Она еще не пришла в себя. Он коснулся ее плеча.

– Ты в порядке? – спросил он. Его голос звучал мягко и заботливо.

– Я думаю, что да.

Он нежно погладил ее по плечу:

– Может быть, мы тебя отвезем в больницу?

– Все это пустяки, Бен. Мне лишь немного... не по себе.

– Конечно! – Он улыбнулся. – Я и о себе могу сказать то же самое.

Она, несмотря на свое состояние, все же улыбнулась ему.

– Нат, – сказал Сигел, обратясь ко мне. – Может, ты отведешь мисс Хоган в «Ласт Фронтиер». Ей нужно прийти в себя, отдохнуть.

– О чем речь, – сказал я. – Если мисс Хоган не возражает.

Она кивнула, улыбнувшись.

Сигел похлопал ее по щеке и тепло улыбнулся. Он едва не подмигнул ей своим голубым озорным глазом.

Ну и черт с ним. По крайней мере, у меня было больше волос.

Я отвел ее к своему «бьюику», поддерживая за локоть.