– Пегги говорит, что ты смог кое-что выяснить, – сказал Джим. Его голос был слабым, но в нем еще слышались стальные нотки. Хотя, возможно, это была и ртуть.

– Да, – сказал я. – Я встречался с Сигелом. Я убежден, что он не причастен к покушению.

– Значит, Гузик.

– Гузик.

– А я еще думал о каких-то контактах с этим дьяволом.

Я кратко рассказал ему о событиях последних дней. Он слушал меня внимательно и, казалось, на время забыл о своих физических страданиях. Но ему, наверное, было очень плохо, иначе он бы чаще перебивал меня.

– Ты знаешь, дружище, в этом есть резон. Когда Синдикат разворачивал свою систему информации – «Транс-Америкэн», им нужна была поддержка восточных парней. Гузик имеет влияние в Чикаго, Милуоки и ряде других районов. Но ему нужна поддержка Лански на востоке и Сигела – на западе. Вот почему им так необходима моя служба информации – она общенациональная. Мы – везде.

– Мы можем поговорить об этом позже, Джим.

– Нет, не можем. Я умираю. Никто мне об этом не скажет, но я чувствую. Они отравили меня. Так?

– Да, – сказал я.

– Сколько мне осталось?

– Разве я похож на доктора, ты, сумасшедший ирландец?

– Ладно, ладно. Выкладывай, Нат, сколько я еще протяну?

– Они ничего не сказали мне. Я так тебе скажу – определи сам, сколько тебе нужно.

– Я бы хотел, чтобы у меня еще было немного времени. – Он повернулся к своей племяннице: – Пегги, моя девочка, поцелуй своего дядю.

Она поцеловала его в щеку и продолжала сидеть рядом, склонившись над ним. Джим сказал:

– Я знаю, что умираю, – это ангел у меня над головой.

– Дядя Джим, пожалуйста, не говорите так...

– Пег, ты хорошая девушка. Я уже говорил сыну Джиму, что ты должна иметь свою долю в нашем семейном бизнесе. Ты по праву заслужила это, моя дорогая.

– Пожалуйста, дядя Джим. Мне это совершенно не нужно.

– Нет, нужно. Ты для меня не только как дочь; ты – как сын. Ты бы могла успешно продолжать мое дело.

– Вы будете сами управлять своей фирмой...

– Я хочу... хочу две вещи от тебя, дочка.

– Все что угодно...

– Я хочу, чтобы ты вышла замуж за этого несчастного сыщика. Ему нужна твоя поддержка. Кроме того, он – хороший парень, хоть и лишь наполовину ирландец.

– Я люблю его, дядя Джим.

– Прекрасно. Мне это приятно слышать.

Признаюсь, и мне не менее приятно было слышать это.

– Еще одна вещь, которая не терпит отлагательств...

– Да?

– Приведи ко мне священника, дочка. Он умер в шесть часов утра. Его сын позвонил домой и вызвал Эллен Рэйген. Приехали также двое других сыновей и одна из трех замужних дочерей.

В первоначальном заключении, которое составил следователь, ведущий дела о скоропостижной смерти, об отравлении ртутью говорилось лишь вскользь. Смерть Рэйгена объяснялась сердечной недостаточностью и нефритом, осложненным пулевыми ранениями. Одной строчкой упоминалось о «следах ртути», найденных во время экспертизы.

Однако лейтенант Друри сделал представление следователю Броди, в котором потребовал ответить на следующий вопрос: умер ли Рэйген от пулевых ранений, а значит, необходимо ли возбуждать уголовное дело по факту убийства в отношении тех, кто находился в зеленом грузовике; или же смерть наступила в результате отравления ртутью, и это вело к возбуждению еще одного уголовного дела в отношении человека или группы лиц, которые пока были неизвестны.