Я вышла у Елоховской церкви, протопала по снегу через какой-то мелкий переулочек и резко свернула в Аптекарский. Вокруг меня с примерно такой же скоростью плелись машины. Мне стало смешно: у всех водителей одинаково озверевшие лица. Но как странно, сколько развелось нынче машин. Ну право, только ленивый сейчас ходит пешком. Как же так получается, что я живу там, где деньги прямо лежат под ногами, а работаю у сексуально невостребованного кавказца Вано, который, очевидно, в скором времени перейдет от взглядов и случайных касаний к более активным действиям. Хорошо, что сейчас ему мешают хватать меня за соответствующие отростки моего тела все эти свитера-пальто-шарфы-пледы. Но даже мой заиндевевший нос, по-моему, его возбуждает. Впрочем, не стоит обольщаться. Его возбуждает все, что предположительно имеет женский пол.

— Вы к кому? — оглушил меня серьезный дядечка, когда я подошла к третьему дому и замерла в поисках вывески. Вывески не было.

— А вы кто? — ответила я ему в том же тоне.

— Я — секьюрити.

— Круто. А мне нужен АКБ «Национальный стандарт».

— А это он и есть. Вы к кому, — я достала бумажку и прочла фамилию.

— Подождите у турникета. К вам спустится ваш персональных менеджер.

— Мой личный? — удивилась я.

— А как же? А раньше у вас кто был?

— Никого, — пролепетала я и растерялась. Что это, меня тут принимают как родную, как старую знакомую. А почему я ничего не знаю о них. Это что-то паронормальное. Охранник ушел внутрь и вышел через несколько минут с девочкой лет двадцати.

— Кто Петрова? — спросила она.

— Я, — крикнула я, радуясь, что хотя бы в лицо здесь меня не узнают.

— Пойдемте.

— Куда?

— К операционистам, — сухо бросила мне худая девочка в джинсах и черной водолазке и навострила лыжи внутрь. Я уперлась.

— Зачем? — она обернулась и непонимающе произнесла:

— Но вы же письмо получили?

— Ну и что?

— Не понимаю… Вы задолженность хотите погасить?

— Нет, — но ведь я же действительно не хотела. Она, похоже, растерялась.

— Почему?

— А я не понимаю, почему я вам должна гасить какую-то задолженность?

— Так вы же по кредиту.

— Да по какому кредиту? — начала горячиться я. — Вы меня с кем-то путаете.

— Хорошо. Пойдемте в переговорную и разберемся. Я вызову администратора. — Не могу сказать, чтобы я была в восторге. Идти внутрь мне совсем не хотелось. Но что делать. И вообще, я замерзла, а тут красота, чистота, все блестит и переливается. Хоть побуду часок в приятном месте. Меня проводили в просторную холеную комнату для избранных. Во всяком случае, она была так хороша, что можно было так подумать. Усадили за овальный стол из красного дерева. Ну, может быть, и не красное дерево, но очень похоже. И предложили кофе. Естественно, когда в зал вошел администратор, сухопарый маленький клеркообразный мужик лет пятидесяти, я разомлела. Бросив на соседнее кресло пальто, я развалилась в своем и, глядя в окно, потягивала из малюсенькой чашечки отличный эспрессо. Давно мне не было так хорошо.

— Простите, вы Ольга Николаевна Петрова? — спросил он, не высовывая носа из пачки бумаг.

— Да. Но имя у меня довольно распространенное, наверное, письмо отправили неправильно.