Коннору предложили надеть такую же маску, но он отказался. Став свидетелем гибели своих родителей, он не хотел прятаться от собственной смерти. Он хотел умереть так же, как жил, — с широко открытыми глазами, устремленными в небо, обещавшее ему окончательное освобождение от всего. Один из солдат накинул на его шею петлю, но тут в толпе возник какой-то шум.

Посмотрев в ту сторону, Коннор увидел, что через толпу к помосту отчаянно пробирается стройная женская фигурка в черном. На ней был плащ с большим капюшоном, прикрывавшим ее лицо, будто она уже была в глубоком трауре.

Она подбежала к солдатам, стоявшим внизу у помоста, и схватила одного из них за рукав мундира.

— Вы должны разрешить мне попрощаться с ним! — раздался ее истерический вопль. — Это мой брат! Я не видела его почти пятнадцать лет! — Она горько разрыдалась. — Прошу вас! Сжальтесь надо мной, позвольте попрощаться с братом!

Смущенный женскими слезами, молодой солдат не знал, как поступить, и начал отталкивать ее от себя. Тогда она опустилась перед ним на колени и обняла за бедра.

— Умоляю вас, сэр! Если в вас есть хоть капля христианского милосердия, позвольте мне в последний раз поцеловать своего брата!

Сердце Коннора рвалось на части при виде слез и унижений сестры. Он и не подозревал, что его письмо дошло до нее.

— Позвольте бедняжке попрощаться с братом! — донеслось из толпы зевак.

— Что тут такого? Пусть попрощается! — подхватили другие голоса.

Солдат вопросительно посмотрел на полковника Манро, и тот, опасаясь подорвать свою репутацию в случае бессердечного отказа, махнул рукой.

— Ладно, пусть прощается, только быстро! Кинкейд и так сегодня отнял у меня слишком много времени.

Толпа зевак почтительно смолкла, когда Катриона стала взбираться на помост, низко опустив голову. Коннору не хотелось, чтобы последним воспоминанием сестры о нем была виселица и петля на шее, но теперь уже он ничего не мог поделать.

Когда она горестно обняла его тонкими руками за талию, он вздрогнул, почувствовав знакомый запах сирени. Не может быть! Она чуть откинула свой капюшон и лукаво улыбнулась ему янтарными глазами.

— Привет, дорогой братец! — чуть хрипло сказала она. — Скучал без меня?

Глава 30

В эту секунду Коннор подумал, что его сердце просто остановится, избавив тем самым палача от необходимости исполнить свой долг. Он напрягся всем телом, пытаясь избавиться от наручников, чтобы обнять Памелу, хотя на самом деле ее следовало хорошенько отругать за такую безрассудную выходку.

Нагнувшись к ее уху, он лихорадочно прошептал:

— Ты спятила? Если Манро тебя узнает, повесит тотчас же, рядом со мной!

— Именно этого я и хочу, — прошептала она, едва касаясь мягкими губами его шеи. — Впрочем, сегодня тебя не повесят…

Она громко всхлипнула, играя на публику, и еще теснее прижалась к его груди.

Коннор чуть не расхохотался. Надо же! Стоя на краю могилы, он чувствовал несомненные признаки возбуждения от ее прикосновений. И тут она незаметно вложила ему в руку ключ от наручников, который успела украсть у смущенного солдата.

— И что мне с ним делать? — спросил Коннор, чувствуя в сердце проснувшуюся надежду.

— Ничего, ждать, — прошептала она. — Как насчет прощального братского поцелуя?

Коннор знал, что надо поцеловать «сестру» в щеку, но он так долго томился без Памелы, так долго мечтал о ней, что не мог упустить последнюю возможность слиться с ней в жарком любовном поцелуе.

Это был огромный риск, и все же он поцеловал ее в губы, и она ответила ему со всей страстью.