Посетив владельца склада товаров, которого терроризировали и предупреждали, чтобы он держался подальше от урн для голосования, Коннор признал, что в день выборов им потребуются дополнительные силы. Надо было убедиться, что его избиратели смогут пройти в кабинки для голосования мимо громил «Таммани». Он отправил Диппера и Шоти на поиски помощников.

За шесть дней до выборов, ясным морозным утром они прочитали в газетах, что при попытке выкрасть избирательные бюллетени была задержана некая банда. Все ее члены, ирландские иммигранты, хорошо известные в местном полицейском участке, были пойманы на месте преступления. Они утверждали, что не знают того, кто их нанял, но Коннору было ясно, что это работа «Таммани». Газеты, казалось, с ним согласились. Впервые за долгое время главные редакторы лично выступили на страницах своих изданий, призывая провести реформу в системе выборов и положить конец тирании «Таммани» на избирательных участках.

Партия «Таммани» купила в газетах место для рекламы и напечатала там обращения, в которых отказывалась нести ответственность за подлые попытки саботировать выборы. Коннор заявил, что они – банда лицемеров, и призвал провести проверку избирательных бюллетеней, чтобы убедиться в том, что они отпечатаны правильно. Но Херст Барроу, зашедший осмотреть их штаб-квартиру, увидел негодование на лице внука и отозвал его в сторону.

– Никаких проверок, бюллетени в полном порядке, – убеждал он Коннора.

– А если в день выборов мы зайдем в кабинки для голосования и не обнаружим в бюллетенях моего имени? – возмущенно спросил Коннор.

– Да есть там твое имя, есть. Сейчас. – Глаза старика блеснули лукавством, и Коннор, уловив это, внимательно на него посмотрел.

– Что ты имеешь в виду?

– Полиция никогда не обращает внимания, если что-то кладут в охраняемую комнату. Они замечают, только если кто-то пытается что-то оттуда забрать.

Больше он ничего не стал объяснять, но и этого было достаточно. Херст Барроу исполнил свое обязательство позаботиться о бюллетенях. Коннор встретился с ним взглядом, и они долго не отводили глаз, как люди, которые знают друг друга настолько хорошо, что не нуждаются в словах. Только тогда Коннор поверил, что старик действительно хочет, чтобы он победил. В этот момент они оба начали избавляться от боли, обиды и напряженности, возникших между ними много лет назад.

Наступил день выборов, ясный и неожиданно холодный, но только снежная буря могла бы помешать избирателям побить рекорды. К десяти часам утра улицы являли собой яркую иллюстрацию демократии в действии. Все группировки в городе, имеющие что сказать согражданам, в день выборов собрали всех своих представителей – от благотворительных организаций до странствующих евангелистов, от сторонников трезвости до профсоюзных деятелей, от иммигрантских культурных обществ до коренных жителей, протестующих против иммиграции.

Еще больше накаляли атмосферу пиво и ирландское виски, бесплатно раздаваемые избирателям, которые уже выполнили или только собирались выполнить свой гражданский долг. После того как избиратели покидали затянутые полотнищем кабинки, их направляли к тележкам с пивом, припаркованным поблизости, и многие, опрокинув несколько кружек, возвращались в очередь к кабинкам. В растущей толпе шныряли карманники, к ней присоединялись прохожие, демонстрировали свое искусство фокусники, бродили зеваки и шумные группки молодежи. Неудивительно, что, видя такую разномастную толпу, владельцы магазинов вокруг избирательных участков заперли все двери и опустили на окнах ставни.

Всеамериканская женская ассоциация суфражисток планировала свой традиционный марш в день выборов закончить у дверей избирательного участка, где должен был голосовать сам Коннор. Утром женщины собрались в «Вудхалле» и стали прикреплять ленты и разбирать лозунги и плакаты, поддерживающие как их кандидата, так и их общее дело.