|
Если бы Инге предоставили заем, который та так просила, она бы стала счастливым производителем ювелирных изделий в своей собственной мастерской. Потом в голове Беатрис появилась еще одна ошеломляющая мысль: а девицы из «Восточного дворца», потерявшие надежду пристроить свои сбережения, а проблемы ее секретарши Элис, которая не может добраться до собственного счета в банке?.. Выходит, не только женщины из «Вудхалла» нуждаются в финансовой помощи. И дело не только в том, что им требуется каким-либо способом раздобыть деньги, – иногда они нуждаются в безопасном месте, где их можно хранить или куда вложить то, что уже заработали. У Беатрис бешено забилось сердце. Вот оно! Зачем стараться изменить что-нибудь в Чейз-Дарлингтонском банке, когда она может открыть новый банк... который будет другом женщин... который покажет пример или даже предложит новый путь развития? Жаркий огонь загорелся в ее глазах.
– Знаете, мистер Барроу, а вы абсолютно правы. – Да? – Он, казалось, был ошарашен. – Банк. Какая чудесная идея! Очень созидательная. Женщины гораздо более сведущи в обращении с деньгами, чем принято считать. Они веками отвечают за домашние расходы... и... – Беатрис повернулась к Ардис. – Кто планирует бюджет и ведет книгу поступлений и расходов в пансионе? – Ну, я и еще несколько добровольцев, – Ардис уловила, в чем суть вопроса и улыбнулась, – все – женщины. – А кто делает заказы и закупки? Тут выступила Присцилла. – Мы и женщины, которые здесь проживают. – Она гордо вздернула подбородок. – Иногда женщины более ответственно относятся к затратам, чем мужчины. Со стороны репортеров послышались смешки и сардонические замечания, но Беатрис проигнорировала их и, улыбнувшись племяннице, снова повернулась к Коннору. – Вот видите! Доказательства есть везде, стоит только обратить на них внимание. Женщины вполне способны самостоятельно решать денежные вопросы, если предоставить им такую возможность. И благодаря вашему предложению – и при вашей помощи – мы эту возможность им дадим. Мы даже можем взять женщин на работу кассирами и оформителями ссуд. – С победным видом она обратилась к репортерам: – Как чудесно, джентльмены, что вы присутствуете при зарождении нового банка, – ее ум лихорадочно заработал, – «Барроу стейт бэнк». – Барроу стейт... – У Коннора отвисла челюсть, и он принялся искать причины для отказа. – Но это же абсурд! – Что же такого абсурдного в том, чтобы оказать честь человеку, с чьей легкой руки в Нью-Йорке появится первый банк, открывающий счета женщинам? – Но я только сказал... – Что вы считаете, будто многие проблемы женщин решаются при помощи денег... и что женщинам нужен банк. Каким еще более удачным способом можно показать, что вы поддерживаете женщин Нью-Йорка, если не открыть для них банк? – Беатрис сияла. – Только прозорливые общественные деятели, – продолжала она, – помогут женщинам нашей страны в борьбе за их права. Благодарение Богу, что у нас есть такие люди, как вы, мистер Барроу, мужчины, которые в глубине души считают женщин равными себе. Она перевела взгляд на Коннора, и в его свирепо устремленных на нее глазах прочитала два равных по силе, но противоположных желания – расхохотаться и вытряхнуть из нее всю душу. Беатрис не знала, стоит ли ей продолжать или лучше бежать куда глаза глядят. – Я, конечно, считаю вас ровней, миссис фон Фюрстенберг. – В его голосе за бархатом и ирландской напевностью скрывалась сталь. – Особенно в деле произнесения речей. Ваш талант к болтовне настолько примечателен, что невольно напрашивается вопрос: нет ли в вас ирландской крови? Целую минуту они стояли, не отрывая взглядов друг от друга, напряженные настолько, что, казалось, даже в воздухе вокруг них пощелкивали электрические разряды. |
