Прежде, обследуя турангу и интересуясь ее обитателями, живущими под корой, всегда находил на каждом дереве по одному, редко по два геккончика. Дерево было охотничьей территорией. Сейчас же целое скопище этой миловидной ящерки оказалось здесь не случайно. Они устраивали свидания и распевали призывные песни.

Зоолог С. В. Марков, опубликовавший книгу «В джунглях Прибалхашья» о природе дельты реки Или, пишет, что в тугаях, когда стихал ветер и наступала тишина, вдруг раздавались то ли шорохи, то ли шепот. Он не мог догадаться об источнике звуков. «Может быть, — писал он, — это шевелятся птицы, нашедшие ночной приют в ветвях деревьев, или само дерево расправляет воспаленные знойным солнцем листья и ветки» (М., 1969). Не были ли это песни геккончиков?

Для этой ящерицы характерна одна непременная особенность поведения: она отличный скалолаз и древолаз, свободно передвигается по вертикальной стене и даже бегает по потолку. Ранее считали, что этой способностью гекконы обязаны особым присоскам на пятипалых лапках, вырабатывающих клейкое вещество. Недавно же установили, что необыкновенная цепкость ножек этого животного обусловлена кожными пластинками, на которых расположены микроскопически маленькие крючковидные отростки. Они так малы, что для них даже стекло — шершавая поверхность…

Однажды в пустыне мое внимание привлек едва заметный холмик светлой земли. Его обдуло ветрами и отшлифовало пыльными бурями. В его центре находилась ничем не примечательная, густо уложенная кучка мелких соринок и палочек. Нужен опытный глаз, чтобы в таком холмике узнать жилище муравья-жнеца. Сейчас он пуст, без признаков жизни, вокруг — голая земля. На холмике не видно ни одного труженика большого общества, хотя жара начала спадать, солнце смилостивилось над раскаленной пустыней, спряталось за серую мглу, затянувшую половину неба, и муравьям вроде бы полагалось выходить на поиски скудного пропитания — зерен растений.

Муравьев-жнецов в пустынях Средней Азии несколько видов, поэтому интересно проверить, какие из них прикрывают и загораживают на день вход в свое жилище соринками и палочками. Обычай этот как будто соблюдается с различным рвением. Некоторые семьи пепельноволосого жнеца его вовсе не придерживаются, другие, отдавая дань ритуалу, приносят всего лишь несколько палочек, неряшливо пристраивая их над входом. Есть и такие, как вот этот, основательно закрывающий вход.

Походной лопаточкой отбрасываю землю в сторону и вдруг вижу что-то серое, которое с невероятной энергией бьется в выкопанной мною ямке, сворачиваясь и разворачиваясь, будто стальная пружинка, что-то очень похожее на только что пойманную рыбку, выброшенную на берег. Хватаю скачущее существо, с недоумением его рассматриваю и с удивлением вижу хвостик ящерки, снизу светлый, в коричневых узорах и полосках сверху. Видимо, я его отсек лопаткой.

Так вот в чем дело! Вот почему в центре кучки соринок на этот раз виднелось круглое отверстие, хоть и засыпанное землей! Кто знал, что ящерицы забираются в муравейник за добычей! Уж не из-за них ли муравьи так тщательно замаскировали дверь своего дома?

Продолжаю раскопку и вскоре извлекаю маленького пискливого геккончика с чудесными изящными ножками, увенчанными похожими на человеческие пальчиками.