– Знаешь, дорогая, дом придется продать. Он слишком велик, одна ты с ним не справишься. И практику тоже придется оставить: адвокатура – мужской бизнес, а без него ты никто!

По большому счету, Лиз была с ней согласна. Она и сама боялась, что без Джека она не справится ни с хозяйством, которое требовало достаточно много денег, ни с практикой, которая держалась на их с Джеком совместных усилиях. Да что там говорить – сейчас она не могла представить себе, как будет жить без Джека, однако резкость и прямота материнских слов вызвали в ее душе возмущение и протест. Мать не постеснялась вытащить на свет божий ее ужас и боль и, что называется, ткнуть носом в проблемы, которые требовали постепенного и деликатного решения.

Точно такая же ситуация возникла и девять лет назад, когда родился Джеми и стало известно, что он не совсем здоров. Тогда Хелен напрямик сказала дочери: «Ты в своем уме? Уж не собираешься ли ты оставить его у себя – этого урода? Подумай, какая это будет травма для остальных детей!» Тогда Лиз едва не вышвырнула ее из дома. Шаткий мир был сохранен лишь благодаря своевременному вмешательству Джека. Этот случай, однако, ничему Хелен не научил. Она по‑прежнему продолжала озвучивать самые потаенные мысли и глубинные страхи окружающих. «Глас божий» – шутливо называл ее Джек. Впрочем, он никогда не забывал напомнить Лиз, что мать не может заставить ее сделать что‑то, чего она делать не хочет. Теперь Джека не было, и Лиз невольно задумалась: вдруг Хелен права?

Сможет ли она справиться одна? Не придется ли и в самом деле перебираться в другой дом и закрывать практику?

– На данный момент главная наша задача – это пережить понедельник, – с неожиданной твердостью перебила Хелен Виктория. (На понедельник были назначены похороны, а прощание должно было пройти в выходные.) – Только об этом надо думать сейчас.

Похороны были целью, на которой Лиз сосредоточила все свои усилия; они были своего