Жизнь рабочих с приходом Юлии Кувшиновой на фабрику сильно изменилась. Для них было построено несколько двухэтажных кирпичных домов, в одном из которых кувшиновцы живут до сих пор. Стали выплачивать ежегодные премии рабочим и служащим, проработавшим на фабрике более пяти лет, давали ссуды на строительство собственных домов. Рабочих бесплатно лечили, бесплатно учили их детей, им бесплатно можно было мыться по пятницам и субботам в фабричной бане и стирать в фабричной прачечной.

Отдельно надо сказать о школе, которая была предметом особой заботы Юлии Михайловны. В девятьсот пятом году, в год издания царского Манифеста о гражданских свободах, она дала обещание построить в Каменном Народный дом. Кувшинова внесла на строительство дома сто тысяч рублей, и через восемь лет дом, построенный в стиле модерн по проекту московского архитектора Воскресенского, открылся. В нем были устроены шестилетняя школа для детей фабричных рабочих, библиотека и любительский театр. На фронтоне Народного дома было написано «Народный дом в память 17 октября 1905 года». На открытии гостям вручались бронзовые жетоны с гравюрой здания и надписью на обороте «Знание – воля, знание – свет, рабство без него». Эти же слова были написаны на транспаранте, который нес самый лучший ученик школы во время праздничного шествия в конце каждого учебного года. Рядом с колонной учеников шла сама Юлия Михайловна. Красивая, должно быть, была картина… Куда только вся эта красота подевалась, когда через несколько лет… Впрочем, и тогда уже все начиналось. В больнице, построенной для рабочих, работал врачом Алексей Бакунин, родной племянник известного анархиста, панслависта, идеолога народничества, идейного противника Карла Маркса Михаила Бакунина. Алексей Ильич был первым, кто начал в девятьсот четвертом году активную революционную агитацию среди кувшиновских рабочих. Читая им лекцию о холере, Бакунин вставил в нее слова о свободе слова, организации стачек и забастовок. Бакунину хлопали изо всех сил, кричали «ура!» и пели «Вставай, поднимайся, рабочий народ». И холера не заставила себя долго ждать. На квартире заводского химика инженера Лакомкина собрались рабочие. Тоже, наверное, пели хором что-то революционное, а потом приняли не менее революционную резолюцию. Узнав об этой резолюции, остальные рабочие фабрики настоятельно посоветовали Бакунину уехать куда-нибудь из села Каменное подальше и не мутить у них воду, а инженера Лакомкина и рабочих, подписавших резолюцию, без всякого спросу и вовсе побили. Надо сказать, что лет за восемь до Лакомкина работал на фабрике еще один революционно настроенный химик – лаборант Николай Васильев, между прочим, большой друг тоже революционно настроенного писателя Максима Горького. Прожил Горький с женой и сыном в гостях у Васильева целый год. Васильев руководил на фабрике нелегальным марксистским кружком. В то время как рабочие, играя для виду в карты, обсуждали, что делать, кто виноват и как экспроприировать экспроприаторов, великий пролетарский писатель сидел в углу, пил чай, курил папиросы и все записывал в записную книжку своей, как говорят, феноменальной памяти. Все эти бесконечные мутные разговоры потом всплыли в его бесконечном и таком же мутном романе «Жизнь Клима Самгина». Может, Горький прожил бы у Васильева и еще год, кабы не новогодний карнавал в имении Бакуниных, в селе Прямухино, неподалеку от села Каменное.